В истории России этот день получил название «Кровавое воскресенье». В результате расстрела мирной демонстрации только по официальным данным департамента полиции в итоге погибли 130 человек и ещё порядка 300 были ранены. Официальная советская пропаганда много лет осуждала Кровавое воскресенье — расстрел царскими войсками мирной демонстрации в Петербурге в январе 1905 года. Но в 1962 году и в самом СССР произошло подобное событие.
Этот день в истории: 1905 год — «Кровавое воскресенье»
А поскольку размах мировой войны был несравним с войной 1905 года, несравнимы были и деньги, вложенные внешними противниками России в ее врагов внутренних: на счета Ленина сотоварищи вместо 50 000 иен от полковника Акаси пришли 50 000 000 марок только от Германии. В октябре 1917 года государственный секретарь этой страны барон Рихард фон Кюльман 1873—1948 констатировал: «Россия оказалась самым слабым звеном в цепи наших противников. Перед нами стояла задача постепенно ослабить ее и, когда это окажется возможным, изъять из цепи. Это и было целью подрывной деятельности, которую мы вели за линией русского фронта — прежде всего стимулирование сепаратистских тенденций и поддержка большевиков. А были еще деньги, которые получали другие «вожди революции» — Лев Троцкий, Яков Свердлов 1885—1919... Так или иначе, после длительной подготовки, финансируемой германским Генеральным штабом и отдельными организациями из стран — союзниц России по Антанте, в ночь с 25 на 26 октября 7—8 ноября по новому стилю 1917 года в ходе вооруженной операции большевики арестовали Временное правительство, заседавшее в Зимнем дворце Петрограда, и объявили о создании правительства собственного. Вот само «Постановление об образовании рабочего и крестьянского правительства».
Дело в том, что Учредительное собрание — это голубая мечта русских революционеров нескольких поколений. Вот, например, лозунги, которыми Троцкий закончил свою очередную статью еще от 17 марта 1905 года, размещенную в «Искре»: «Да здравствует Всероссийское Восстание! Да здравствует революционное Временное правительство! Да здравствует Всенародное Учредительное собрание! Да здравствует Великая российская революция! В «Заключительном слове по докладу о мире» от 26 октября 1917 года он четко заявил: «Мы все предложения мира внесем на заключение Учредительного собрания»39.
В изложенном заключается ответ на вопрос: почему в России спокойно восприняли большевистский октябрьский переворот? Кроме, говоря современным языком, «продвинутых» Петрограда и Москвы, в российских городах и губерниях никто не заметил никакого переворота — было одно «Временное правительство», стало другое, такое же «Временное». Проведение выборов в Учредительное собрание, а затем и созыв оного были объявлены конечной целью деятельности этого правительства. Так чего волноваться? Результаты выборов были удручающими для большевиков. Большевикам, формально бывшим у власти, не удалось даже получить контроль над комиссией по проведению выборов в Учредительное собрание.
Более того, эта самая комиссия объявила, что считает Октябрьскую революцию незаконной и не признаёт власти большевистского Совнаркома. Лишь 23 ноября, воспользовавшись «правом грубой силы», Совнарком все же назначил Моисея Соломоновича Урицкого 1873—1918 комиссаром, осуществлявшим контроль над комиссией с правом смещения ее членов. Однако большевики опоздали — к тому времени выборы практически завершились. Неприятным фактом для новой власти стало и то, что в состав собрания были избраны А. Керенский 1881—1970 , казачьи атаманы А. Дутов 1879—1921 и А.
Каледин 1861—1918 , украинский генеральный секретарь военных дел С. Петлюра 1879—1926... Все это ставило под угрозу большевистские планы «преобразования» России. Решение проблемы было найдено простое: раз не удавалось процесс возглавить, значит, надо его запретить, и дело с концом. Всякая попытка, прямая или косвенная, рассматривать вопрос об Учредительном собрании с формально-юридической стороны, в рамках обычной буржуазной демократии, вне учета классовой борьбы и гражданской войны, является изменой делу пролетариата и переходом на точку зрения буржуазии»40. Итак, по мнению «товарища» Ленина, народ «неправильно выразил свою волю».
Но вот беда, выборы-то состоялись по всем заранее оговоренным правилам и были признаны, в том числе за границей. Первое заседание законно избранного Учредительного собрания было намечено на 12 часов дня 5 18 января 1918 года в Таврическом дворце в Петрограде. Альтернатива для большевиков была ясна — участвовать в работе собрания в условиях, когда они были бы неспособны навязать свою волю, или разогнать избранных депутатов, подавив возможное народное возмущение. Ближайший сподвижник Ленина В. Бонч-Бруевич 1873—1955 в своих воспоминаниях достаточно откровенно поведал о планах большевиков в случае, если Учредительное собрание получит народную поддержку в противостоянии правительству Ленина—Свердлова. Я очень хорошо знал психологию этих заячьих душ.
Из долголетнего опыта я вывел одно заключение: со всей этой братией нужно говорить лаконично и твердо, и притом так, чтобы они чувствовали, что слова не будут расходиться с делом, что за словом последует его выполнение — твердое, неуклонное, железное»41. Вот как развивались события дальше. Телеграмма комиссара по морским делам П. Дыбенко 1889—1938 в Центробалт Центральный комитет Балтийского флота 3 января 1918 года: «Срочно, не позже 4 января, прислать на двое или трое суток 1000 матросов для охраны и борьбы против контрреволюции в день 5 января. Отряд выслать с винтовками и патронами, — если нет, то оружие будет выдано на месте. Командующими отрядом назначаются товарищи Ховрин и Железняков»42.
Бонч-Бруевич: «Мы подходим к 5 января, и я хочу предупредить вас, что мы должны встретить этот день с полной серьезностью... Все заводы и воинские части должны быть на полной изготовке. Лучше преувеличить, чем преуменьшить опасность. Пусть с нами будет уверенность, что мы готовы отразить и подавить, если нужно, беспощадно каждый направленный удар»43. Дыбенко: «С раннего утра, пока обыватель еще мирно спал, на главных улицах Петрограда заняли свои посты верные часовые Советской власти — отряды моряков. Им дан был строгий приказ: следить за порядком в городе...
Начальники отрядов — все боевые, испытанные еще в июле и октябре товарищи. Железняк со своим отрядом торжественно выступает охранять Таврический дворец — Учредительное собрание»44. Бонч-Бруевич: «Город был разбит на участки. В Таврическом дворце был назначен комендант, и на эту должность выдвинули М. Благонравов остался начальником нашей базы — Петропавловской крепости, а Еремеев — в должности командующего войсками Петроградского округа. Меня на дни Учредительного собрания назначили комендантом Смольного и подчинили мне весь район...
Я был ответственен за весь порядок в этом районе, в том числе и за те демонстрации, которые ожидались вокруг Таврического дворца... Я прекрасно понимал, что этот район является самым главным из всего Петрограда... А вот что вспоминал первый и последний председатель Учредительного собрания, один из основателей партии социалистов-революционеров В. Для этого мы пропагандировали демонстрацию гражданского населения абсолютно безоружную, против которой было бы нелегко употреблять грубую силу. Все, на наш взгляд, зависело от того, чтобы не дать большевикам и тени морального оправдания для перехода к кровопролитию» 46. В толпе было много женщин, гимназистов, детей.
А вот вооруженных боевиков, в отличие от 1905 года, не было. С 9 утра колонны манифестантов двинулись от петербургских пригородов к центру. Расстрел произошел на углу Невского и Литейного проспектов и в районе Кирочной улицы. Была рассеяна главная колонна численностью до 60 000 человек, однако другие колонны демонстрантов достигли Таврического дворца и были рассеяны только после подхода дополнительных войск. Разгоном демонстрации руководил специальный штаб во главе с В. Лениным, Я.
Свердловым, Н. Подвойским, М. Урицким и В. Манифестанты шли с лозунгом: «Вся власть Учредительному собранию! Десятки убитых, сотни раненых. Как назло, на свой съезд в Петроград съехались крестьяне.
Делегатов от большевиков среди крестьян тоже не оказалось. Крестьяне тоже вышли на демонстрацию. В них тоже начали стрелять. Тоже убитые и раненые48. Тер-Погосьян: «... И вот я помню, я шел во главе...
В это время против нас с выступа появились со стороны Окружного суда большевистские части — регулярные части и, значит, отрезали нас и начали давить. Потом они отошли и с обеих сторон улицы стали на колени наизготовку, и началась стрельба»49. Рабочий Обуховского завода Д. Горький 1868—1936 писал 9 22 января 1918 года: «Лучшие русские люди почти сто лет жили идеей Учредительного собрания — политического органа, который дал бы всей демократии русской возможность свободно выразить свою волю. В борьбе за эту идею погибли в тюрьмах, в ссылке и каторге, на виселицах и под пулями солдат тысячи интеллигентов, десятки тысяч рабочих и крестьян. Итак, 5 января расстреливали рабочих Петрограда, безоружных.
Расстреливали без предупреждения о том, что будут стрелять. Расстреливали из засад, сквозь щели заборов, трусливо, как настоящие убийцы»50. Вот уж действительно — блестящая характеристика для всей большевистской пропаганды. В отличие от 9 января 1905 года, 5 января 1918 года большевиками были расстреляны не только питерские рабочие. Была расстреляна еще одна демонстрация в поддержку Учредительного собрания — в Москве. Тот же источник от 11 января 1918 года называет число погибших в Москве — более 50 человек, раненых — более 200.
Можно не сомневаться, что истинное число погибших во много раз больше. Излишне говорить, что никто из большевистских главарей в отставку не ушел, ни одна семья жертв январских расстрелов в Петрограде и Москве не получила никакой помощи или компенсации. В советском варианте истории России об этих событиях предпочли забыть. Завершая рассказ о 5 января 1918 года, приведем слова уже упомянутого Чернова из его пространного письма к Ленину: «... И никогда и ни в чем не сказались с такой яркостью эти Ваши социально-психологические черты, как в двух делах, которые Вам пришлось совершить, чтобы расчистить путь к власти. Эти два темных и грязных дела — расстрел 5 января 1918 года мирной уличной манифестации петроградских рабочих и разгон Учредительного собрания...
В тот самый день, когда собиралось Учредительное собрание, — 5 января 1918 года — Вы дали во все газеты сообщение о том, что Совет народных комиссаров признал возможным допустить мирную манифестацию в честь Учредительного собрания на улицах Петрограда. После такого сообщения расстрел мирных демонстрантов я вправе заклеймить именем изменнического и предательского, а само сообщение — величайшей политической провокацией. Это предательство, эта провокация должна жечь Вам руки. Ничем, никогда Вы ее не смоете, потому что убийство, связанное с обманом и предательством, смешивает кровь с грязью, и эта ужасная смесь несмываема. Ваша власть взошла, как на дрожжах, на явно обдуманном и злостном обмане. Я доказал это документально.
Отпереться от своих слов Вы не можете. Написанного пером не вырубить топором. Но когда власть в самом происхождении своем основывается на глубочайшей лжи, на нравственной фальши, то эта зараза пропитывает ее насквозь и тяготеет над ней до конца... Не для того, чтобы предупредить вооруженный заговор против советской власти, как лживо писали большевистские газеты: ибо ни единого выстрела не раздалось из рядов мирных манифестантов. Ибо ни один корниловец, ни один калединец не был убит или арестован в день 5 января. Ибо ни одно зеленое кадетское, ни одно голубое калединское знамя не было захвачено в этот день победителями-красногвардейцами как победный трофей.
Они были расстреляны потому, что большевистские вожди с тревогой почувствовали, как теряют к ним веру рабочие массы, которым они вместо хлеба, мира и свободы дали голод, гражданскую войну и новые цепи. Они были расстреляны потому, что рабочие массы все больше и больше стали связывать свои надежды с Учредительным собранием и от него одного стали ждать прочного мира вовне, прекращения гражданской бойни внутри, спасения России от разрухи, голода и окончательной гибели. И чтобы удержать власть в своих руках, они расстреляли рабочих и разогнали Учредительное собрание. Теперь самые слепые должны прозреть: в день 5 января большевистские вожди окончательно сбросили с себя тот фиговый листок демократизма и социализма, которым прикрывались до сих пор... Писатель В. Короленко 1853—1921 записал в своем дневнике: «Мирная манифестация за Учредительное собрание 5 января расстреляна большевиками...
Между прочим, убита Леночка Горбачевская, которую мы знаем с ее детства. Двоюродная ее сестра Леля Селихова была рядом и описывает эту смерть удивительно просто. Они шли по Литейному. Так и оказалось. Они оказались впереди, когда упал рабочий, державший знамя. Девушки взяли знамя для этого нужно было трое.
Какой-то красногвардеец, очевидно прицелившись, попал прямо в сердце. Девушка с голубыми глазами, задумчивыми и грустными, упала сразу... Рабочим было приказано сидеть дома... Это как раз те самые кадры — интернационалисты, на которые опирались большевики в первые месяцы после захвата власти: латыши настоящие, а также «латыши как собирательный образ» — бывшие военнопленные немцы, австрийцы, венгры, по приказу германского Генштаба вступавшие в ряды Красной гвардии для защиты Ленина, Свердлова, Троцкого... Сейчас мы знаем, что число интернационалистов в первые месяцы после большевистского переворота превышало 29 500 человек.
Гапон занял пост руководителя «Собрания» в конце 1903 года, вскоре оно оказалось в его неограниченной власти. Честолюбивый священнослужитель мечтал о том, чтобы его имя вошло в историю, провозгласил себя подлинным вождем рабочего класса.
Лидер «Собрания» основал тайный комитет, участники которого читали запрещенную литературу, штудировали историю революционных движений, разрабатывали планы борьбы за интересы рабочего класса. Сподвижниками Гапона стали супруги Карелины, пользовавшиеся большим авторитетом у рабочих. Именно она послужила источником, откуда были взяты требования, которые демонстранты планировали изложить царю в Кровавое воскресенье 1905 года. Кратко говоря, добиться своей цели им не удалось. В тот день петиция так и не попала в руки Николая Второго. Инцидент на Путиловском заводе Какое событие заставило рабочих решиться на массовую демонстрацию в день, который известен как Кровавое воскресенье? Кратко рассказать об этом можно так: толчком послужило увольнение нескольких человек, трудившихся на Путиловском заводе.
Все они были участниками «Собрания». Поползли слухи о том, что люди были уволены именно из-за их принадлежности к организации. Волнения на Путиловском заводе перекинулись и на другие предприятия, работавшие в то время в Санкт-Петербурге. Начались массовые забастовки, стали распространяться листовки с экономическими и политическими требованиями к правительству. Воодушевленный Гапон принял решение о подаче петиции лично самодержцу Николаю Второму. Когда текст обращения к царю был зачитан участникам «Собрания», число которых уже превышало 20 тысяч, люди изъявили желание участвовать в митинге.
Это особенно выражается Гапоном. Он не садится и в беспрерывном движении.
Лучше короткое временное страдание, при операции, чем вековая боль. Самодержавие и связанное с ним народное представление о «царе-батюшке» должны потонуть в крови, пролитой царем и его кликою. На чьи головы падет кровь невинных — рассудит время, а они докажут честность и чистоту своих намерений завтра, шествуя во главе отделов и безоружные, без ропота, разделят общую судьбу. Пусть будет так! Гапон говорит, что чуда он не ожидает, но на всякий случай будет иметь при себе два флага — белый и красный для общего сигнала: белый будет обозначать, что чудо свершилось — царь примет; красный же — как призыв к оружию и полная свобода действий для всех революционных партий, с которыми он условился, что они будут пассивны до последнего момента. Загорается вопрос, где же добывать оружие после сигнала? Кто-то рекомендует арсенал Петропавловской крепости; другой оружейные магазины, и вопрос гаснет — дело само покажет. Гапон сообщает, что обещание с.
Первоначальную помощь раненым им, Гапоном, предложено организовать В. Карелиной из женщин — членов «Собрания»; они будут иметь повязки на рукавах и будут снабжены бинтами для перевязок». От начала до конца с Гапоновской организацией. Историко-революционный сборник, том I, 1924 г. Я внимательно стал следить за стачкой и руководителем ее Гапоном. Незадолго до 9 января 1905 г. Отношения мои с рабочими были хорошие, и во время стачки они предложили мне посещать их собрания. Это было в тот вечер, когда, после бесплодных хождений и хлопот по разным власть имущим лицам, Гапон произнес свою знаменитую речь в Нарвском отделе "Союза русских фабрично-заводских рабочих".
Мы ходили к Смирнову Директор забастовавшего тогда Путиловского завода , ничего не добились. Ходили в правление, ничего не добились. К градоначальнику — тоже ничего. К министрам — тоже ничего. Так пойдем, товарищи, к самому царю, — говорил Гапон рабочим. Они заняли все опасные для правительства пункты Петербурга. Отрезали окраины от центра города. Гапона я мог увидеть только 9-го утром.
Я застал его среди нескольких рабочих, бледного, растерянного. Ничего не оказалось. Я вынул бывший у меня в кармане план Петербурга с приготовленными заранее отметками. Предложил наиболее подходящий, по-моему, путь для процессии. Это было принято. Пошли в ближайшую часовню и принесли хоругви и кресты. Рутенберг лукавит: приход категорически воспротивился выдаче икон и хоругвей, и был ограблен дружинниками Гапона, Об этом есть отдельные воспоминания, - ВГ. Во дворе «Собрания» собралось уже много народу.
Ко мне стали обращаться за распоряжениями. Группа рабочих спросила, что хоругви-де имеются, так не взять ли и царские портреты. Я осторожно отсоветовал. Предстоявшая бойня казалась настолько бессмысленной, не соответствовавшей интересам правительства, что я опасался возможной патриотической манифестации. Не мне же ей содействовать. Прежде чем двинуться в путь, надо было предупредить собравшихся, на что идут. Предупредить разброд в случае каких-нибудь неожиданностей. Гапон так ослабел и охрип, что сказать ничего не мог.
От его имени я предупредил рабочих, что солдаты в них, может быть, будут стрелять и ко дворцу не пропустят. Хотят ли все-таки идти? Ответили, что пойдут и во что бы то ни стало прорвутся на площадь Зимнего дворца. Я объяснил, какими улицами идти, что делать в случае стрельбы. Сообщил адреса ближайших оружейных лавок. Когда раздалось последнее «с Богом», люди стали усердно креститься. Дрогнули хоругви. Дрогнула толпа.
Суетливо сжалась у мостика. Еще раз сжалась, стиснутая у ворот. И вылилась на широкое шоссе. Мои предупреждения о возможности стрельбы, об оружии обратили внимание толпы, но не пристали к ней, не проникли в душевную глубь ее. Разве к царю можно идти с дурными мыслями? Пока Гапон по ходу дела пытался придать акции вид крестного хода, на Васильевском острове строили баррикаду Баррикады на Васильевском острове. Такое зрелище было настолько чуждо общему сознанию рабочих, что тут же из направлявшейся к центру города громадной толпы раздавались восклицания: «Это уже не наши, нам это ни к чему, это студенты балуются»». Общим ужасом и протестом возмущения не прочь были воспользоваться некоторые элементы...
В некоторых местах и были сделаны попытки грабежа, но они сами собою прекратились.
Серов, Ахматова, Маяковский и другие о кровавом 9 января. Годовщина расстрела рабочей демонстрации в царском Петербурге в 1905 году — Кровавого воскресенья. События, с которых началась первая революция, оставили след только в истории Опубликовано 9 января, 2017 - 22:56 пользователем redaktor "Зрелище ужасное". Серов, Ахматова, Маяковский и другие о кровавом 9 января 9 января — годовщина разгона рабочей демонстрации в царском Петербурге в 1905 году — Кровавого воскресенья. События, с которых началась первая революция, оставили след не только в истории, но и в искусстве, вдохновив на свои произведения поэтов Владимира Маяковского и Анну Ахматову, художников Валентина Серова и Владимира Маковского, композитора Дмитрия Шостаковича. Лайф собрал лучшие произведения классиков первой величины и проследил их отношение к историческим событиям 1905 года. В злополучное воскресенье 9 января он находился на Васильевском острове, в здании Академии художеств, возле которой отряды царской пехоты и кавалерии преградили путь шествию. Увиденное произвело на Серова столь сильное впечатление, что он решил навсегда покинуть Академию, поскольку её президентом был один из распорядителей разгона демонстрации — великий князь Владимир Александрович. Позже в своих дневниках художник писал: "То, что пришлось видеть мне из окон Академии художеств 9 января, не забуду никогда.
«КРОВА́ВОЕ ВОСКРЕСЕ́НЬЕ» 1905
Это орудие, предназначавшееся для учебных стрельбищ, оказалось заряженным боевым снарядом, разорвавшимся почти рядом с палаткой. Оно произвело ряд других повреждений. Были выбиты 4 стекла во дворце и ранен городовой, по случайному совпадению — однофамилец императора. Потом, в ходе расследования выяснилось, что выстрел этот был случайным, произведенным по чьей-то халатности и недосмотру. Однако он не на шутку напугал царя, и тот спешно уехал в Царское село. Все были убеждены, что была совершена попытка теракта.
Отец Георгий предполагал возможность столкновений демонстрантов с полицией, и, желая избежать их, написал 2 письма: царю и министру внутренних дел П. В письме к Его Императорскому Величеству отец Георгий писал: Священник призывал Николая 2 выйти к народу «с мужественным сердцем», извещал, что рабочие гарантируют его безопасность «ценой своей собственной жизни». В своей книге Гапон вспоминал, с каким трудом у него получилось убедить лидеров рабочих дать императору эту гарантию: рабочие полагали, что если с царём что-то произойдет, они будут обязаны расстаться с жизнью. Письмо было доставлено в Зимний дворец, однако неизвестно, было ли оно передано царю. В письме к Святополк-Мирскому, составленном в таких же примерно словах, священник просил министра немедленно сообщить царю о готовящемся мероприятии и ознакомить того с петицией рабочих.
Известно, что министр получил письмо и вечером 8 января возил его вместе с петицией в Царское Село. Однако никакого ответа от царя и его министра получено не было. Обращаясь к рабочим, Гапон говорил: «Пойдём, братцы, убедимся, действительно ли русский царь любит свой народ, как говорят. Если даст все свободы, значит, любит, а если нет — то это ложь, и тогда мы можем поступить с ним, как наша совесть подскажет…» Утром 9-го января рабочие в праздничных одеждах собирались на окраинах, чтобы колоннами двинуться к дворцовой площади.
Переговоры с начальством провалились, и 3 января завод встал. Через день к стачке присоединились и другие предприятия, а вскоре в Питере бастовало уже более ста тысяч человек. Восьмичасовой рабочий день, оплата сверхурочных, индексация заработной платы — таковы были первоначальные требования, изложенные в документе под названием «Петиция о насущных нуждах». Но вскоре документ переписали коренным образом.
Экономики там практически не осталось, зато появились требования о «борьбе с капиталом», свободе слова и… прекращении войны. Но их обманули — на иностранные деньги устроили им кровавую бойню», — говорит историк, профессор Николай Симаков. Что самое интересное: вариантов текста петиции встречается великое множество, какие из них подлинные, какие нет — неизвестно. С одним из вариантов воззвания Георгий Гапон ходил к министру юстиции и генерал-прокурору Николаю Муравьеву. Но с каким?.. Достоверно о нем известно немного. В школьных учебниках написано, что через год его казнили путем повешения некие «революционеры». Но казнили ли на самом деле?
Сразу после 9 января служитель культа оперативно удрал за границу, откуда тут же стал вещать про тысячи жертв «кровавого режима». А когда он якобы вернулся в страну, в полицейском протоколе фигурировало лишь некое «тело человека, похожего на Гапона». Священника то записывают в агенты «охранки», то объявляют честным защитником прав трудящихся. Факты вполне определенно свидетельствуют, что Георгий Гапон работал вовсе не на самодержавие. Именно с его ведома петиция рабочих трансформировалась в откровенно антироссийский документ, в совершенно невыполнимый политический ультиматум. Знали ли об этом вышедшие на улицу простые трудяги? Вряд ли. В исторической литературе указывается, что петиция составлялась с участием питерского отделения эсеров, поучаствовали и «меньшевики».
О ВКП б нигде не упоминается. И лишь потом, через много лет, выяснилось, что он сотрудничал с определенными революционными организациями, а также с иностранными разведками. То есть вовсе не был той якобы «независимой» фигурой, какой казался своим современникам», — объясняет Николай Стариков. Верхи не хотят, низы не знают Первоначально Николай II хотел встретиться с выборными представителями рабочих, выслушать их требования. Однако проанглийское лобби в верхах убедило его не идти к народу. Чтобы не сомневался, была организована инсценировка покушения. Никто не пострадал. Ведь царь-мученик, погибший от рук злодеев, был никому не нужен.
Требовался «кровавый тиран». Но об этом никто не знал. Более того, над зданием реял личный штандарт императора. Шествие в центр города вроде бы запретили, однако официально об этом не объявили. Улицы никто не перекрывал, хотя это было несложно сделать. Странно, не правда ли? Глава МВД князь Петр Святополк-Мирский, который прославился поразительно мягким отношением к революционерам всех мастей, клялся и божился, что все под контролем и никаких беспорядков не случится. Очень неоднозначная личность: англофил, либерал времен Александра II, именно он косвенным образом виновен в гибели от рук эсеров своего предшественника и начальника — умного, решительного, жесткого и деятельного Вячеслава фон Плеве.
Забастовка стала всеобщей. Напряжение нарастало. Надо было что-то предпринимать, тем более что власти никак не реагировали на требования и на уступки идти не собирались. Стихийные руководители стачки и сам поп Гапон не решались на более радикальные действия. Тогда среди забастовщиков стала распространяться идея составления петиции с требованиями, которую следовало передать непосредственно царю. Основным требованием петиции был немедленный созыв Учредительного собрания из представителей русского народа, избранных всеобщим, равным, прямым и тайным голосованием. В дополнение к этому, выдвигался ряд политических и экономических требований, таких как амнистия политических заключенных, расширение прав и свобод граждан, замена косвенных налогов прямым прогрессивным подоходным налогом, введение 8-часового рабочего дня.
Справедливости ради: Николай II не отдавал приказа стрелять в народ - он велел не допустить шествия, но Владимир Александрович проявил рвение: усилил охрану Зимнего дворца, вызвал 18 батальонов пехоты, 23 эскадрона, 8 сотен кавалерии. Накануне рабочие, организовавшие шествие, договорились: никто с собой никакого оружия не берет, даже перочинных ножей. Личный телохранитель Гапона кузнец Иван Васильев оставил жене прощальное письмо, которое начиналось словами: «Если я не вернусь и не буду жив, то, Нюша, ты не плачь... Как в воду глядел... Как раз он и прикрыл собой Гапона, когда началась пальба по демонстрантам. Шествие было назначено на 9 января. Почему именно на этот день? Это было воскресенье, выходной. Накануне многие чувствовали: завтра что-то произойдет. Группа известных литераторов, в том числе Максим Горький, Иннокентий Анненский, Арнольд Гессен, добилась приема у влиятельного, хотя и отставленного от дел, Сергея Витте. Он сказал, что повлиять ни на что не может, но связался с министром внутренних дел Святополк-Мирским. Однако тот отказался принимать делегацию. Хроника дальнейших событий хорошо известна. Да, сегодня можно услышать мнения публицистов, что солдаты и полицейские были обстреляны из толпы, а потому были вынуждены открыть огонь. Однако неизвестно ни об одном раненом или убитом представителе власти в тот день. Если бы таковые были - об этом, несомненно, сообщили бы в газетах, указав их имена. Они были бы зафиксированы и в других документах. Когда в 1880 году Степан Халтурин устроил взрыв в Зимнем дворце и погибли солдаты Финляндского полка - их похоронили с воинскими почестями, имена всех были названы. А здесь - ни одного! Только в Обуховскую больницу было доставлено семь детских трупов. Есть сотни воспоминаний о том, как казаки на конях врезались в толпу и рубили шашками направо и налево. Максим Горький вспоминал, что он был в колонне рядом с архитектором Леонтием Бенуа и какой-то «голубоглазый драгун со светлыми усиками» все время пытался попасть тому в голову, когда он пытался поднять с земли раненного в ногу рабочего. Жизнь Леонтия Бенуа спас какой-то рабочий, отвлекший внимание драгуна и принявший удар на себя. Можно ли не доверять словам Горького? Статья по теме: Счет на миллионы. Скольких потеряла Россия во время революции? Есть, правда, письмо в редакцию журнала «Вопросы истории», опубликованное в одном из номеров 1996 года. Некая И. Исакова ссылалась на москвичку Марию Гавриловну Пластинину, которая под «страшным» секретом рассказывала ей еще в начале 1960-х годов, что она, будучи девятнадцатилетней ткачихой, 9 января «попала в самые первые ряды и оказалась прямо перед цепью солдат, мешающих толпам рабочих подойти к Зимнему дворцу».
9 января 1905 — провокация, ставшая историей
Полное собрание сочинений. Том пятый. Письма 1905-1906. Москва, 1999 г. Все свои рассказы о событиях 9-го января Гапон неизменно заканчивал заявлением о необходимости готовиться к террористическим актам, а также и к вооруженному восстанию. При этом он высказывал глубокое сожаление о том, что революционные организации не заготовили к 9-му января достаточного количества оружия».
Священник Георгий Гапон. Из книги: Провокаторы и террор. Тула, 1926 г. Даже сами революционеры не ожидали такого успеха — «пришел конец и царю и Богу» «Да, надо сказать, что ни у Гапона, ни у руководящей группы не было веры в то, что царь примет рабочих и что даже их пустят дойти до площади. Все хорошо знали, что рабочих расстреляют, а потому, может быть, мы брали на свою душу большой грех, но все равно уже не было тогда такой силы в мире, которая бы повернула назад.
Рабочих удержать было нельзя. Гапон, однако, не верил сначала и в то, что пойдет весь рабочий Петроград, и потому накануне девятого послал меня и Харитонова на разведку, узнать настроение рабочих … Иду я по Обводному, встречаю двух старушек и слышу, как они говорят: «За нас батюшка идет, за нас пострадать желает». Все время в нашей агитации мы выдвигали Гапона, упирая на то, что массы поведет Гапон, что за ним идут. После этого обхода не осталось у меня сомнения, что народ пойдет на все, даже на смерть, потому что не только рабочие шли за Гапоном, но и мелкая буржуазия, лавочники, торговцы, интеллигенты. О Гапоне говорили и говорят много нехорошего, что пил он, развратничал.
Неверно все это. Он не нуждается в моих оправданиях, он умер, а мертвые срама не имут. Мы же, гапоновцы, верили и верим в его чистоту. Такого человека, как он, честного, чистого, простого я больше в жизни не встречал. Я шел вместе со своим Василеостровским районом … Дошли мы до площади, когда уже расстрел окончился.
Узнали скоро, что нашу организацию не расстреляли, убивали людей посторонних; много ведь пришло и просто любопытных, — … посмотреть, как царь с народом говорить станет. В душе же у нас сомнения и боязнь стояли … Что, если после этого расстрела движение лет на десять замрет? Проклянут нас рабочие. Так думали в этот день мы. Заранее было условлено, что после шествия мы все вместе сойдемся, кто уцелеет.
Со страхом шли мы в отделы, а как пришли, убедились, что пришел конец и царю и Богу, что нет для рабочих ни Бога, ни царя». Девятое января и Гапон. Записано со слов А. Карелина Эпилог Парадоксальная реакция Николая II на трагические события в Санкт-Петербурге, на мой взгляд, объясняет, почему крах православной монархии был предрешен. До 9 час.
Переодевались у себя в Зимнем. До 11 час. Служба продолжалась полтора часа. Вышли к Иордани в пальто. Во время салюта одно из орудий моей 1-и конной батареи выстрелило картечью с Васильев [ского] остр.
И обдало ею ближайшую к Иордани местность и часть дворца. Один городовой был ранен. На помосте нашли несколько пуль; знамя Морского корпуса было пробито. После завтрака принимали послов и посланников в Золотой гостиной. В 4 часа уехали в Царское.
Обедали вдвоем и легли спать рано. Погода была тихая, солнечная с чудным инеем на деревьях. Утром у меня происходило совещание с д. Он завтракал с нами. Принимал девять человек.
Пошли вдвоем приложиться к иконе Знамения Божьей Матери. Много читал. Вечер провели вдвоем. Ясный морозный день. Было много дела и докладов.
Завтракал Фредерикс. Долго гулял. Со вчерашнего дня в Петербурге забастовали все заводы и фабрики. Из окрестностей вызваны войска для усиления гарнизона. Рабочие до сих пор вели себя спокойно.
Количество их определяется в 120 ч. Во главе рабочего союза какой-то священник — социалист Гапон. Мирский приезжал вечером для доклада о принятых мерах.
Стоит сказать о том, что благоприятное впечатление, полученное мной из нашей вчерашней беседы с лидером движения, резко изменилось после того, что я увидел.
Потом, призывая народ к большой демонстрации в воскресенье, Гапон прочитал петицию, которую собирался представить царю на следующий день. Основные требования: политическая амнистия, созыв Учредительного собрания, всеобщее избирательное право, отделение Церкви от государства, отмена косвенных налогов, передача земли народу и отмена института фабричных инспекторов - представляли собой странную смесь известных либеральных и других самых наивных и заведомо невыполнимых требований. Отец Гапон сделал попытку объяснить некоторые наиболее невнятные фразы, но было видно, что толпа не понимает значения петиции и энтузиазм, с которым она встречала чтение, был почти болезненным: они выглядят как люди, находящиеся в гипнотическом трансе. Прочитав ее, Гапон поднял свою руку и заставил мужчин поклясться, что они придут в воскресенье на место сбора во всеоружии.
Он лично написал письмо министру внутренних дел, поклявшись своей жизнью и жизнью своих сторонников, что царь вне опасности. За свою собственную свободу Гапон не опасается: полиция боится, а рабочие в настоящий момент обладают огромной властью. Они способны взорвать любой завод и положить конец военной промышленности в России на долгие годы. Когда я спросил у него, что он будет делать, если царь не выйдет, он заявил, что они будут ждать.
Он не оратор и, по-видимому, человек со средними умственными способностями и образованием. Секрет влияния на массы кроется, скорее всего, в способности апеллировать к эмоциям, утверждения, что Гапон является агентом-провокатором, кажутся невероятными, хотя в его карьере были моменты, говорящие об обратном». Гарольд Вильямс, британская газета «Manchester Guardian» , 8 января 1905 года 3. И о Гапоне, и о готовящейся демонстрации многие члены царского правительства узнали лишь вечером накануне событий «Впервые, вечером 8-го января, меня пригласил министр внутренних дел кн.
Святополк-Мирский … Я застал в приемной … градоначальника генерала Фулона, товарища министра Трепова, начальника штаба войск гвардии и Петербургского округа генерала Мешетича. Пётр Дмитриевич Святополк-Мирский. Министр внутренних дел Российской империи 26 августа 1904 — 18 января 1905 гг. Все совещание носило совершенно спокойный характер.
Святополк-Мирский ответил мне, что он думал первоначально совсем не «тревожить» меня, так как дело вовсе не имеет серьезного характера, что еще в четверг, на его всеподданнейшем докладе было решено, что Государь не проведет этого дня в городе, а выедет в Гатчину, полиция сообщит об этом заблаговременно рабочим, и, конечно, все движение будет остановлено и никакого скопления на площади Зимнего дворца не произойдет. Ни у кого из участников совещания не было и мысли о том, что придется останавливать движение рабочих силою, и еще менее о том, что произойдет кровопролитие. Витте … в понедельник, уже после всего происшедшего, … подтвердил мне, что не имел никакого понятия о готовившейся демонстрации и о принятых против нее мерах, резко осуждал распоряжения министра внутренних дел и не раз произнес фразу: «расстреливать беззащитных людей, идущих к своему Царю с его портретами и образами в руках, — просто возмутительно, и кн. Святополк-Мирскому необходимо уйти; так как он дискредитирован в глазах всех».
На мое замечание, что князь состоит с ним в самых близких отношениях и неужели же он не говорил с ним о готовившемся событии, так же как он не говорил ранее и со мною, — Витте ответил мне, обращаясь ко всем присутствовавшим при нашем разговоре, что он не виделся с министром внутренних дел более недели перед событием и решительно не знал ничего. Говорил ли он правду или, по обыкновению, желал просто сложить с себя ответственность за печальный результат, — я сказать не могу». Из моего прошлого. Воспоминания 1903-1919 гг.
Тома I и II. Париж, 1933 4. Гапона решили арестовать и… не арестовали «8 января вечером совещание у министра внутренних дел — В. На деле, как известно, Гапон арестован не был, а некоторые рабочие группы все же проскочили до ближайших к Зимнему дворцу пунктов города, причем к этим группам по дороге присоединилась разношерстная толпа простых обывателей, примкнувших к ним из любопытства.
Причина оставления Гапона на свободе совершенно анекдотична. Понимая, что вся его затея с подачей петиции неизбежно станет известной полиции до ее осуществления, Гапон, пользуясь своей близостью к Фулону, так сказать, заранее обеспечил себе свободу, и притом весьма своеобразным способом. Явившись к Фулону и, вероятно, указав ему на то, что у него много врагов, которые желают его погубить, он взял с него честное слово, что он не будет им арестован, что бы про него ни доносили, так как он работает на пользу страны. Фуллон, слепо веривший Гапону, слово это ему дал.
Однако Гапон и этим не удовольствовался. Говорить со всеми на «ты» было вообще привычкою Гапона. Почему солдатское честное слово крепче других — неизвестно, но очевидно, что так на него смотрел и Фулон, ибо, давши его, он затем уже счел невозможным его нарушить … , очевидно совершенно не подозревая, что, исполняя данное им слово, он одновременно нарушает данную им присягу. Во всем этом деле было, однако, что-то вообще роковое, ибо, казалось бы, чего проще было Фулону, получив распоряжение об аресте Гапона, объяснить Мирскому, что ему это неудобно и что посему это надлежит поручить кому-либо другому».
Черты и силуэты прошлого 5. Организаторы рабочей демонстрации думали, где бы достать оружие «Это было последнее совещание Гапона и его сотрудников. Лица горят. Глаза сверкают.
Движения решительные, порывистые. Мысли выбрасываются и как бомбы взрываются — двумя-тремя словами выражая и освещая целые идеи. Это особенно выражается Гапоном. Он не садится и в беспрерывном движении.
Лучше короткое временное страдание, при операции, чем вековая боль. Самодержавие и связанное с ним народное представление о «царе-батюшке» должны потонуть в крови, пролитой царем и его кликою. На чьи головы падет кровь невинных — рассудит время, а они докажут честность и чистоту своих намерений завтра, шествуя во главе отделов и безоружные, без ропота, разделят общую судьбу. Пусть будет так!
Гапон говорит, что чуда он не ожидает, но на всякий случай будет иметь при себе два флага — белый и красный для общего сигнала: белый будет обозначать, что чудо свершилось — царь примет; красный же — как призыв к оружию и полная свобода действий для всех революционных партий, с которыми он условился, что они будут пассивны до последнего момента. Загорается вопрос, где же добывать оружие после сигнала? Кто-то рекомендует арсенал Петропавловской крепости; другой оружейные магазины, и вопрос гаснет — дело само покажет. Гапон сообщает, что обещание с.
Первоначальную помощь раненым им, Гапоном, предложено организовать В. Карелиной из женщин — членов «Собрания»; они будут иметь повязки на рукавах и будут снабжены бинтами для перевязок». От начала до конца с Гапоновской организацией. Историко-революционный сборник, том I, 1924 г.
Я внимательно стал следить за стачкой и руководителем ее Гапоном. Незадолго до 9 января 1905 г.
Мы не многого просили, мы желали только того, без чего не жизнь, а каторга, вечная мука. Первая наша просьба была, чтобы наши хозяева вместе с нами обсудили наши нужды. Но в этом нам отказали, — нам отказали в праве говорить о наших нуждах, что такого права за нами не признает закон.
Незаконны также оказались наши просьбы: число рабочих часов уменьшить до 8 в день; устанавливать цену на нашу работу вместе с нами и с нашего согласия; рассматривать наши недоразумения с низшей администрацией заводов; увеличить чернорабочим и женщинам платуза их труд до 1 руб. Все оказалось, по мнению наших хозяев и фабрично-заводской 2 администрации, противозаконно, всякая наша просьба преступление, а наше желание улучшить наше положение — дерзость, оскорбительная для них. Государь, нас здесь многие тысячи, и все это люди только по виду, только по наружности, — в действительности же за нами, равно как и за всем русским народом, не признают ни одного человеческого права, ни даже права говорить, думать, собираться, обсуждать нужды, принимать меры к улучшению нашего положения. Нас поработили, и поработили под покровительством твоих чиновников, с их помощью, при их содействии. Всякого из нас, кто осмелится поднять голос в защиту интересов рабочего класса и народа, бросают в тюрьму, отправляют в ссылку.
Карают, как за преступление, за доброе сердце, за отзывчивую душу. Пожалеть забитого, бесправного, измученного человека — значит совершить тяжкое преступление Весь народ рабочий и крестьяне отданы на произвол чиновничьего правительства, состоящего из казнокрадов и грабителей, совершенно не только не заботящегося об интересах народа, но попирающего эти интересы. Чиновничье правительство довело страну до полного разорения, навлекло на нее позорную войну и все дальше и дальше ведет Россию к гибели. Мы, рабочие и народ, не имеем никакого голоса в расходовании взимаемых с нас огромных поборов. Мы даже не знаем, куда и на что деньги, собираемые с обнищавшего народа, уходят.
Народ лишен возможности выражать свои желания, требования, участвовать в установлении налогов и расходовании их. Рабочие лишены возможности организовываться в союзы для защиты своих интересов. Разве это согласно с божескими законами, милостью которых ты царствуешь? И разве можно жить при таких законах? Не лучше ли умереть, — умереть всем нам, трудящимся людям всей России?
Пусть живут и наслаждаются капиталисты — эксплуататоры рабочего класса и чиновники — казнокрады и грабители русского народа. Вот, что стоит перед нами, государь, и это-то нас и собрало к стенам твоего дворца. Тут мы ищем последнего спасения. Не откажи в помощи твоему народу, выведи его из могилы бесправия, нищеты и невежества, дай ему возможность самому вершить свою судьбу, сбрось с него невыносимый гнет чиновников. Разрушь стену между тобой и твоим народом, и пусть он правит страной вместе с тобой.
Ведь ты поставлен на счастье народу, а это счастье чиновники вырывают у нас из рук, к нам оно не доходит, мы получаем только горе и унижение. Взгляни без гнева, внимательно на наши просьбы: они направлены не ко злу, а к добру, как для нас, так и для тебя, государь! Не дерзость в нас говорит, а сознание необходимости выхода из невыносимого для всех положения.
При этом служитель культа так организовал дело, что единственной связкой между полицией и Собранием был он сам. Хотя агентом охранки Гапон не стал. Поначалу все шло очень хорошо. Собрание росло как на дрожжах.
В разных районах столицы открывались все новые и новые секции. Тяга к культуре и образованию среди квалифицированных рабочих была достаточно высока. В Союзе учили грамоте, истории, литературе и даже иностранным языкам. Причем лекции читали лучшие профессора. Но главную роль играл сам Гапон. На его речи шли, как на молитву. Он, можно сказать, стал рабочей легендой: в городе говорили, что вот, мол, нашелся народный заступник.
Словом, батюшка получил все, чего желал: с одной стороны, влюбленную в него многотысячную аудиторию, с другой — полицейскую «крышу», которая обеспечивала ему спокойную жизнь. Попытки революционеров использовать Собрание для своей пропаганды успеха не имели. Агитаторов выпроваживали. Более того, в 1904 году, после начала русско-японской войны, Союз принял обращение, в котором клеймил позором «революционеров и интеллигентов, раскалывающих нацию в трудный для Отчизны час». Рабочие все чаще обращались к Гапону с просьбой помочь в решении своих проблем. Сначала это были, говоря современным языком, локальные трудовые конфликты. Кто-то требовал выгнать с завода дающего волю кулакам мастера, кто-то - восстановить на работе уволенного товарища.
Гапон решал эти вопросы за счет своего авторитета. Приходил к директору завода и начинал светский разговор, мимоходом упоминая, что у него есть связи в полиции и в высшем свете. Ну а под конец ненавязчиво просил разобраться с «простым дельцем». В России человеку, который парит столь высоко, не принято отказывать в таких мелочах. Ситуация накаляется… Заступничество Гапона привлекало в Союз все больше людей. Но ситуация в стране менялась, забастовочное движение стремительно нарастало. Настроения в рабочей среде становились все более радикальными.
Чтобы не терять популярность, батюшке приходилось за ними тянуться. И неудивительно, что его речи становились все более «крутыми», соответствующими настроениям масс. А в полицию доносил: в Собрании - тишь да гладь. Ему верили. Жандармы, наводнив агентурой революционные партии, практически не имели осведомителей среди рабочих. Отношения между пролетариями и предпринимателями накалялись.
Кровавая пятница — расстрел большевиками мирной демонстрации рабочих 5 января 1918 года
19 января 1918 года завершилось первое и последнее заседание Всероссийского учредительного собрания. Трагические события, произошедшие в Санкт-Петербурге (9) 22 января 1905 года, вошедшие в историю как Кровавое или Красное воскресенье, положили начало революции. Фактически спланированное восстание петербургских рабочих сначала выглядело безобидным ш. Военные расстреляли многотысячные демонстрации у Троицкого и Полицейского мостов, на Невском проспекте и у Казанской площади, разогнали с помощью казаков рабочих у Сампсониевского моста, рубили шашками демонстрантов на Невской набережной. Расстрел юнкерами и казаками мирной рабочей демонстрации на Невском проспекте, Петроград 17 июля 1917 года (фото с видом на Невский проспект).
Николай Стариков
19 января (1 февраля) 1905 года в Александровском дворце в Царском Селе император принял депутацию рабочих столичных и пригородных заводов и фабрик в составе 34 человек[70]. События 9 (22) января 1905 года в Санкт-Петербурге, известные также как «Кровавое воскресенье», или «Красное воскресенье» — разгон мирного шествия петербургских рабочих к Зимнему дворцу. 22 января (9 по старому стилю) 1905 года войска и полиция разогнала мирное шествие петербургских рабочих, которые шли к Зимнему дворцу, чтобы вручить Николаю II коллективную петицию о нуждах рабочих. Крестного хода!) к Царю Николаю II. При этом, указывая на мирный характер демонстрации, утверждается. Итак, 5 января расстреливали рабочих Петрограда, безоружных. Расстреливали без предупреждения о том, что будут стрелять, расстреливали из засад, сквозь щели заборов, трусливо, как настоящие убийцы. На 22 января было назначено мирное шествие к Зимнему дворцу.
Основные ссылки
- Кровавая Пятница | РД|Русская Держава Amino
- "Кровавая пятница". О причинах русской смуты: echelpanov — LiveJournal
- Кровавое воскресенье: предпосылки, ход событий и итоги
- Страшная дата/ 5 сентября 1918 г. - день подписания декрета "О красном терроре".
- Кровавая пятница — расстрел большевиками мирной демонстрации рабочих 5 января 1918 года
Страшная дата/ 5 сентября 1918 г. - день подписания декрета "О красном терроре".
Версия о том, что стрельба была нужна правительству также не выдерживает проверки фактами. Достаточно сказать, что 9 января со своих постов были снят Святополк-Мирский и Фуллон. Если предположить, что кровавое воскресенье было провокацией правительства, то отставки главных героев, которые знают правду, нелогичны. Речь скорее может идти о том, что власть не ожидала такого в том числе и провокаций , но она должна была это ожидать, особенно когда в Петербург были введены регулярные войска. Дальше армейские генералы просто действовали в соответствии с приказом «не допускать».
Они и не допускали продвижения людей. Значение и исторические последствия События кровавого воскресенья 9 января и расстрел мирной демонстрации рабочих стали страшным ударом по позициям самодержавия в России. Если до 1905 года никто вслух не произносил, что России царь не нужен, а говорили максимум о созыве Учредительного собрания, как средства влияния на политику царя, то после 9 января уже открыто начались провозглашаться лозунги «Долой самодержавие! Уже 9 и 10 января начали образовываться стихийные митинги, где главным объектом критики был Николай 2.
Второе важно последствие расстрела демонстрации — начало революции. Несмотря на стачки в Петербурге это был всего 1 город, но когда армия расстреляла рабочих — вся страна взбунтовалась и выступила против царя. И именно революция 1905-1907 годов создала тот базис, на котором строились события 1917 года. И все это из-за того, что Николай 2 в критические моменты страной не управлял.
Источники и литература: История России под редакцией А. Сахорова История России, Островский, Уткин. Начало первой русской революции. Документы и материалы.
Москва, 1955. Красная летопись 1922-1928.
Поводом к выступлению российского пролетариата против самодержавия стало увольнение в конце декабря 1904 года дирекцией Путиловского завода четырёх активистов Собрания русских фабрично-заводских рабочих, легальной, фактически созданной с ведома властей организации, возглавляемой священником Георгием Гапоном. На это рабочие ответили забастовкой — 3 января завод остановился. К 12 тысячам путиловцев примкнули рабочие Обуховского, Семянниковского, Патронного, Франко-русского, Невского судостроительного, Механического заводов, Нового Адмиралтейства, Невской и Екатерингофской бумагопрядильных фабрик, Невской ниточной мануфактуры, а потом и другие предприятия города и окрестностей. Забастовка стала всеобщей.
Напряжение нарастало. Надо было что-то предпринимать, тем более что власти никак не реагировали на требования и на уступки идти не собирались. Стихийные руководители стачки и сам поп Гапон не решались на более радикальные действия. Тогда среди забастовщиков стала распространяться идея составления петиции с требованиями, которую следовало передать непосредственно царю. Основным требованием петиции был немедленный созыв Учредительного собрания из представителей русского народа, избранных всеобщим, равным, прямым и тайным голосованием. В дополнение к этому, выдвигался ряд политических и экономических требований, таких как амнистия политических заключенных, расширение прав и свобод граждан, замена косвенных налогов прямым прогрессивным подоходным налогом, введение 8-часового рабочего дня.
Версия о том, что стрельба была нужна правительству также не выдерживает проверки фактами. Достаточно сказать, что 9 января со своих постов были снят Святополк-Мирский и Фуллон. Если предположить, что кровавое воскресенье было провокацией правительства, то отставки главных героев, которые знают правду, нелогичны.
Речь скорее может идти о том, что власть не ожидала такого в том числе и провокаций , но она должна была это ожидать, особенно когда в Петербург были введены регулярные войска. Дальше армейские генералы просто действовали в соответствии с приказом «не допускать». Они и не допускали продвижения людей.
Значение и исторические последствия События кровавого воскресенья 9 января и расстрел мирной демонстрации рабочих стали страшным ударом по позициям самодержавия в России. Если до 1905 года никто вслух не произносил, что России царь не нужен, а говорили максимум о созыве Учредительного собрания, как средства влияния на политику царя, то после 9 января уже открыто начались провозглашаться лозунги «Долой самодержавие! Уже 9 и 10 января начали образовываться стихийные митинги, где главным объектом критики был Николай 2.
Второе важно последствие расстрела демонстрации — начало революции. Несмотря на стачки в Петербурге это был всего 1 город, но когда армия расстреляла рабочих — вся страна взбунтовалась и выступила против царя. И именно революция 1905-1907 годов создала тот базис, на котором строились события 1917 года.
И все это из-за того, что Николай 2 в критические моменты страной не управлял. Дневник Николая II 7-го января 1905 года. Погода была тихая, солнечная с чудным инеем на деревьях.
Утром у меня происходило совещание с дядей Алексеем и некоторыми министрами по делу об аргентинских и чилийских судах. Он завтракал с нами. Принимал девять человек.
Пошли вдвоем приложиться к иконе Знамения Божьей Матери. Много читал. Вечер провели вдвоем.
Ясный морозный день. Было много дела и докладов. Завтракал Фредерикс.
Долго гулял. Со вчерашнего дня в Петербурге забастовали все заводы и фабрики.
Повалились убитые и раненые.
После первого залпа колонна продолжала двигаться вперёд, после второго дрогнула, после третьего отхлынула назад [33]. Рабочие разбегались, успев подобрать с собой по меньшей мере 40 убитых и раненых [11]. Вдогонку убегающим был послан отряд улан , которые рубили шашками и топтали конями тех, кто не успел спрятаться [37].
Шествие было рассеяно. Рабочие Выборгского отдела «Собрания», находившегося на Оренбургской улице , должны были идти на соединение с рабочими Петербургского отдела [16]. Предполагалось, что они соединятся на Каменноостровском проспекте и двинутся к центру по Троицкому мосту.
Председатель Выборгского отдела Н. Варнашёв, предвидя столкновение с войсками, предложил всем, прибывшим в отдел до 11 часов, идти к центру города отдельными группами [17]. Остальная масса, собравшаяся после 11 часов, двинулась в 12-м часу через Сампсониевский мост по Большой Дворянской улице.
Когда колонна подходила к Каменноостровскому проспекту, против неё была выслана кавалерия. Конница трижды прорезала толпу взад и вперёд, рубя и сшибая людей [16]. Шествие было разогнано без применения огнестрельного оружия [33].
Отдельные рабочие перебирались по льду через Неву и мелкими группами проникали в центр города [17]. Утром рабочие собрались у отдела в Ново-Прогонном переулке и, поклявшись не отступать, двинулись в сторону Шлиссельбургского тракта [38]. По разным данным, шествие насчитывало от 4 [10] до 16 [33] тысяч человек.
Выйдя на Шлиссельбургский тракт, колонна двинулась к центру города и беспрепятственно дошла до Скорбященской церкви, где была встречена пехотой и двумя сотнями казаков Атаманского полка [33]. Три депутата во главе с председателем отдела Петровым приблизились к офицеру и вступили с ним в разговор, прося пропустить рабочих к Зимнему дворцу. Офицер потребовал от рабочих разойтись и для устрашения приказал дать три залпа холостыми патронами [10].
Толпа отхлынула назад, но не отступила. Некоторые рабочие пытались бежать, но их останавливали другие, говоря: «Товарищи!.. Не изменяйте!
Толпа то подавалась назад, то снова напирала, несколько человек были ранены. Наконец, средняя часть толпы проломила забор, отделявший проспект от Невы, и высыпала на лёд реки. Тысячи рабочих двинулись к центру города по льду [16].
Рабочие Колпинского отдела «Собрания» во главе с председателем Е. Быковым отправились в Петербург из Колпино рано утром, в 4 часа утра. Заслушав петицию и взяв с собой узелки с едой, колпинцы в количестве от 250 [39] до 1000 [10] человек вышли в дорогу и к 11 часам достигли Петербурга.
На Шлиссельбургском тракте они были остановлены казачьей сотней [10]. Председатель Быков с петицией в руках направился к офицеру и вступил с ним в переговоры. Офицер сказал, что прямо по проспекту идти нельзя, но разрешил рабочим идти к центру города по льду Невы.
При выходе с Невы, на Калашниковском проспекте , группа была остановлена другим офицером, который сказал, что идти толпой нельзя, но можно идти мелкими группами. Тогда колпинцы разбились на отдельные группы и благополучно прибыли на Дворцовую площадь [39]. Серов «Солдатушки, бравы ребятушки, где же ваша слава?
Композиция традиционно связывается с событиями 9 января 1905 года Рабочие Василеостровского отдела «Собрания», находившегося на 4-й линии Васильевского острова , двинулись из отдела в 12-м часу. С утра в отделе продолжали собирать подписи под петицией и произносить речи. Затем, пропев « Отче наш » [40] , рабочие в количестве около 6 тысяч человек двинулись по 4—5-й линии к набережной Невы [10].
Шествие возглавляли председатель отдела К. Белов, рабочие А. Карелин, В.
Карелина, Г. Усанов и другие [41]. При выходе на набережную, у Академии художеств , шествие было встречено отрядами пехоты и кавалерии.
Вожаки вышли вперёд и показывали, что они безоружны. Навстречу им был брошен отряд казаков, который пытался оттеснить колонну нагайками и шашками, но она продолжала идти вперёд [18]. Офицер приказал пехоте взять ружья на изготовку.
Заиграл сигнальный рожок, но колонна не отступила, а передние ряды распахнули пальто, подставляясь под пули [16]. Тогда пехота расступилась, и из-за неё вырвался новый отряд кавалерии с обнажёнными шашками. Казаки рубили, стегали нагайками и топтали лошадьми.
Колонна была смята и отброшена, люди толпами бежали к Среднему проспекту. Основная масса отступила обратно к отделу, где начали произносить речи [16]. По свидетельству художника В.
Серова , наблюдавшего за происходившим из окон Академии художеств, «То, что пришлось видеть мне из окон Академии художеств 9 января, не забуду никогда — сдержанная, величественная, безоружная толпа, идущая навстречу кавалерийским атакам и ружейному прицелу — зрелище ужасное» [42]. Пока руководители отдела совещались, инициативу перехватили представители революционных партий. Группа социал-демократов обратилась к толпе с призывом вооружаться и строить баррикады [28].
Предложение было поддержано частью собравшихся. Толпа в 1500 человек [11] направилась к оружейной мастерской Шаффа на 14—15-й линии, по дороге останавливая и разоружая городовых и офицеров [28]. Разгромив оружейную мастерскую, восставшие вооружились клинками и возвратились на 4-ю линию, где приступили к строительству баррикады.
Баррикада была сооружена из досок, бочек и поваленных телеграфных столбов и обтянута с двух сторон телеграфными проводами. Около 3 часов дня к баррикаде подошла рота Финляндского полка. На баррикаде взвился красный флаг и появился оратор , обратившийся к солдатам с зажигательной речью, а из соседнего строящегося дома полетели кирпичи и послышались выстрелы [33].
После предупреждений по баррикаде был произведён залп, а оратора подняли на штыки [28]. Баррикада была разобрана. В пятом часу дня на Малом проспекте , между 4-й и 8-й линиями, толпа, достигшая до 8 тысяч человек, соорудила новую баррикаду, однако была вновь разогнана войсками, произведшими несколько залпов в толпу [11].
До конца дня на острове выросло ещё несколько баррикад [33]. Фотография Карла Буллы. Около 12 часов дня на Дворцовой площади напротив Зимнего дворца стал собираться народ.
Сюда попали те из рабочих, которые пробирались к центру мелкими группами, и те, кому удалось пройти через заставы [16]. Вся Дворцовая площадь была заполнена военными, по ней разъезжали конные отряды, а солдаты выкатили пушки. К 2 часам дня на площади собралось несколько тысяч человек.
Толпа сгустилась у решётки Александровского сада и у ближайшего крыла Генерального штаба [16]. Кроме рабочих, здесь было много случайной публики. День был выходной, и жители Петербурга отправились к дворцу посмотреть, как царь выйдет к народу принять челобитную [38].
Один рабочий из Колпино держал в руках свиток петиции [43]. Прибывающие с застав рабочие рассказывали, как их встретили солдаты. Говорили о стрельбе на заставах, о множестве убитых и раненых.
У Нарвских ворот произошла форменная бойня, Гапон убит [17]. Напряжение в толпе нарастало. Около 2 часов дня толпу попытались оттеснить конные отряды, однако эти попытки оказались безуспешными.
Рабочие, взявшись за руки, обступили кавалеристов плотной стеной, не давая им возможности повернуться [44]. Со стороны демонстрантов раздавались дерзкие заявления, что они не разойдутся, хотя бы в них стреляли. Солдат упрекали, что они воюют не с японцами, а со своим народом [10].
Численность собравшихся продолжала расти [43]. В 2 часа дня напротив толпы выстроилась рота Преображенского полка. Солдаты взяли ружья на изготовку.
Офицер трижды предупредил собравшихся, что если они не разойдутся, в них будут стрелять. В ответ демонстранты махали шапками и кричали: «Стреляйте! Толпа продолжала стоять, старики сняли шапки и стали креститься [41].
Раздался залп, и на землю повалились раненые. Затем рота повернулась вполоборота и дала второй залп. Толпа взвыла и бросилась бежать к Адмиралтейскому проспекту, а вслед за ней бросилась сотня казаков, избивая нагайками бегущих.
Толпы отхлынули назад, количество раненых и убитых составило около 30 человек [45] [36]. Вскоре Дворцовая площадь и Адмиралтейский проспект были полностью очищены от демонстрантов [10]. Кавалеристы у Певческого моста задерживают движение шествия к Зимнему дворцу.
С 11 часов дня на Невском проспекте стал собираться народ. Группы рабочих, шедших из разных районов города, двигались к Зимнему дворцу и сливались в единую массу. В этом упорном движении вперёд чувствовалась огромная непреодолимая сила» [46].
К 2 часам дня весь Невский был запружен толпами рабочих и случайной публики, количество которой постоянно росло. На выходе к Дворцовой площади толпу сдерживали отряды кавалерии, и весь участок Невского от Дворцовой площади до Мойки заполнился сплошной массой [47]. Задние ряды напирали на передние, и кавалерия с трудом сдерживала их напор [44].
В 2 часа дня на Дворцовой площади послышались залпы, и от Александровского сада на Невский стали выносить тела убитых и раненых. Мирное настроение толпы мгновенно переменилось. Спокойная до того толпа взорвалась яростью и негодованием [16].
В адрес военных понеслись крики и угрозы. Солдат ругали «палачами», «убийцами» [16] , «хунхузами» и «кровопийцами» [43].
Кто сделал первый выстрел? Альтернативные версии событий Кровавого воскресенья
Кровавое воскресенье. Кратко говоря, 9 января 1905 года был произведен расстрел демонстрации, участниками которой стали около 140 тысяч представителей рабочего класса. 105 лет назад, 9 мая 1918 года «власть рабочих и крестьян» устроила расстрел рабочих Ижорского завода в Колпине (к юго-востоку от Петрограда) — один из первых случаев расстрела большевиками безоружных рабочих. 5 (18) января в «Правде» вышло постановление за подписью члена коллегии ВЧК, с марта главы Петроградской ЧК, М. Урицкого, которым всякие митинги и демонстрации в Петрограде были запрещены в районах, прилегающих к Таврическому дворцу. 100 лет назад, во второй половине января 1918 года, большевики силой разогнали Учредительное собрание. Решение было верным, собралась очередная «говорильня», которая уже ничего не могла изменить. 100 лет назад, во второй половине января 1918 года, большевики силой разогнали Учредительное собрание. Решение было верным, собралась очередная «говорильня», которая уже ничего не могла изменить.