Что такое европейский концерт? обьяснить все обьемно пожалуйста. Наименования Европейский концерт используется для обозначения типа межгосударственных отношений, начавшихся в период Реставрации Европы (в конце наполеоновских войн, в 1815 г.) и расширявшихся до начала Первой мировой войны в 1914 г. Эта система. Канал специализируется на передачах о русской и всемирной истории, науке, литературе, музыке, изобразительном и декоративно-прикладном искусстве, архитектуре и т.д. В программах канала новости культуры, встречи с интересными людьми, документальные сериалы, лекции. В этой связи следует обратить внимание на классический европейский «концерт великих держав»: период с 1815 г. по 1914 г., когда действовал «Европейский концерт», был охарактеризован рядом ученых как наименее воинственное столетие в системе великих держав. Система зафиксировала новую географическую карту Европы, новое соотношение геополитических сил. В основу этой системы был положен имперский принцип контроля географического пространства в пределах колониальных империй.
History of The Concert of Europe (1815-22)
Эта презентация создана для помощи ученикам и учителям в подготовке к уроку по теме Европейский концерт. Данная работа будет полезна при подготовке доклада, выступления, при выполнении домашнего задания, создании творческого проекта. Система «европейского концерта» международных отношений возникла в ходе работы Венского конгресса 1814-1815 гг. и окончательно закрепила то состояние, в котором оказалась Европа после окончания Наполеоновских войн и заложила следующие основные принципы. Что такое европейский концерт? обьяснить все обьемно пожалуйста. Первый этап Европейского концерта, известный как система конгрессов или Венская система после Венского конгресса (1814–1815 гг.), в которой доминировали пять великих держав Европы: Австрия, Франция, Пруссия, Россия и Великобритания. Международные отношения в контексте европейских революций 1830-1840-х гг. 3. После окончания наполеоновских войн была реализована одна из самых успешных попыток долгосрочного урегулирования международных противоречий. В начале Европейского концерта, известного как Система конгрессов или Венская система после Венского конгресса (1814-1815), доминировали пять великих держав Европы: Австрия, Франция, Пруссия, Россия и Соединенное Королевство.
Из Википедии — свободной энциклопедии
- Революция в Австрии. «Европейский концерт»
- Комментарии
- решение вопроса
- Европейский концерт» и межвоенная система
- Переустройство мира как в XIX веке чревато катастрофами — эксперт | ИА Красная Весна
- Курсовая теория на тему Европейский концерт-первая система международных отношений.
Концерт Европы - Concert of Europe
Началась эпоха «Европейского концерта», в котором ключевую роль играл баланс сил между ведущими европейскими державами. Европейский концерт был основан на общем согласии больших государств: Российской империи, Австрии, Франции, Пруссии, Великобритании. Венская система международных отношений (Система Европейского концерта) — система международных отношений, сложившаяся после Наполеоновских войн. В начале Европейского концерта, известного как Система конгрессов или Венская система после Венского конгресса (1814-1815), доминировали пять великих держав Европы: Австрия, Франция, Пруссия, Россия и Соединенное Королевство.
«Европейский концерт»: международные отношения первой половины XIX века
Япония также не являлась частью Венской системы. В то же время в эпоху Венской системы европейская история постепенно превращалась в мировую. На Венском конгрессе официально не были закреплены колонии. Именно борьба за их перераспределение и стала одной из причин Первой мировой войны. Участники Венской системы были одинаковы по государственной сущности монархии , поэтому она долгое время была однородна.
Замечание 2 Несмотря на революции, войны и международные кризисы, Венская система оставалась почти неизменной. С момента Венского конгресса до Первой мировой войны перечень ведущих держав не изменялся. Принципы, разделяемые правящими элитами ведущих держав, отличались схожестью в рассмотрении международных ситуаций. Это приводило к стремлению держав решать проблемы путём соглашений и компромиссов.
В России концерны появились в 80-е - 90-е гг. XIX в. Источник: Краткий исторический словарь. Образование концерна предполагает делегирование части прав членов концерна коллегиальному органу управления, проведение единой экономической политики, централизацию части финансов, некоторых функциональных служб и др. Члены концерна сохраняют хозяйственную самостоятельность, но при этом участники концерна не могут входить в состав других концернов.
Большинство историков и теоретиков международных отношений считает, что первая попытка долговечной и подлинной кодификации системы международных отношений на основе базовой договоренности между великими державами произошла в ходе Венского конгресса хотя отдельные элементы такой системы начали появляться задолго до 1815 г. Так, американский исследователь Дж. Модельски дает развернутую характеристику институционализации системы взаимоотношений великих держав начиная с 1815 г. С этим мнением трудно не согласиться, особенно если сопоставить частоту войн до и после создания указанной системы. В Западной Европе в XVII веке было только 7 мирных лет 1610, 1669-1671, 1680-1682 , и в следующем столетии ситуация была не намного лучше. При всех своих недостатках и половинчатости достигнутых результатов Венский конгресс инициировал ту систему международных отношений получившую название "европейского концерта" , которая позволила положить конец бесконечному разорению Европы. Именно "европейский концерт", оставаясь формой гегемонии великих держав, впервые эффективно ограничил свободу действий государств в том числе и великих держав на международной арене, ограничив в позитивном плане описанное Локком и Гоббсом "естественное состояние войны всех против всех". Была ли то добрая воля монархов начиная с Александра I , заслуга дипломатов таких, как Меттерних и Талейран или результат инстинктивной самозащиты цивилизационно выросших государств Европы? На этот счет ведутся споры, но для нас важно появление договорных основ, права. Киссинджер в своем получившем широкую известность исследовании, посвященном Венскому конгрессу , - обычно является результатом не стремления к миру, а признанной всеми легитимности, означающей международное соглашение о природе рабочих договоренностей и о допустимых целях и методах внешней политики. Она подразумевает признание ограничений, налагаемых международным порядком, всеми основными державами" Kissinger H. A World Restored. Особой исторической гранью стало изобретение самоубийственного ядерного оружия. Отсюда - сознательное и интуитивное стремление большинства великих держав особенно держав, удовлетворенных сложившимся статус-кво и большинства членов международного сообщества продлить период мирного развития, оградить барьерами путь, ведущий к новой кровопролитной, разрушительной и, в конечном счете, самоубийственной после появления ядерного оружия войне между великими державами, урегулировать международные противоречия и прежде всего противоречия между великими державами невоенными средствами, прежде всего посредством превращения разнородного международного сообщества в эффективно функционирующую систему. Таким образом, исходя из собственных интересов, государства стали сознательно налагать определенные ограничения на свою внешнеполитическую деятельность, прошли исторический водораздел, отделяющий хаос от порядка. Ограничения, упорядочивающие международные отношения и делающие их относительно стабильными и предсказуемыми, следует впервые и со всей определенностью называть системой международных отношений. Ведь всякое государство, достигшее определенного уровня развития, заинтересовано прежде всего в стабильности и предсказуемости своего положения в мире. Эту стабильность и предсказуемость могла ему гарантировать лишь действующая по определенным правилам система международных отношений. Поэтому государства оказались склонными в той или иной степени поступиться долей свободы своего внешнеполитического поведения ради того, чтобы гарантировать функционирование общей системы. Из чего же состоит структурная организация системы? Именно они вырабатывают действующие в каждый конкретный момент правила международного поведения и следят за соблюдением этих правил. Леви, "в любой анархической системе международных отношений существует иерархия действующих лиц, определяемая на основе мощи... Наиболее могущественные государства - великие державы - определяют структуру, основные процессы и общую эволюцию системы самое главное, великая держава обладает высоким уровнем военных возможностей и относительной самодостаточностью с точки зрения военной безопасности. Великие державы, в основном, неуязвимы к военным угрозам со стороны стран, не являющихся державами, и должны бояться только других великих держав. Кроме того, великие державы могут проецировать свою военную мощь за пределы своих границ и проводить как наступательные, так и оборонительные военные операции". В свою очередь, Р. Гилпин обращает внимание на фактор военного престижа. Он считает, что великодержавное "право управлять" определяется, прежде всего, "победой в последней войне за гегемонию и продемонстрированной способностью распространять свою волю на другие государства" Gilpin R. War and Change in World Politics. Все специалисты в области международных отношений признают стабилизирующий, благотворный для международного сообщества характер этого обстоятельства, они расходятся только в определении того момента, когда именно дипломатические привилегии великих держав и, следовательно, система международных отношений, основанная на их гегемонии, начали кодифицироваться. Бриджем и Р. Булленом: "На протяжении столетия между Венским конгрессом и началом первой мировой войны международные отношения в Европе в основном определялись пятью великими державами: Австрией после 1867 г. На протяжении девятнадцатого столетия европейские великие державы претендовали на обладание особыми правами и ответственностью, которыми они не собирались делиться с другими государствами. Они обычно консультировались по ключевым вопросам друг с другом, но не с малыми государствами. Они считали себя стражами мира в Европе, и они брали на себя ответственность за поддержание порядка в соседних с ними государствах" Bridge F. Разумеется, полного равенства нет и среди великих держав. И среди них выделяются державы-лидеры, превосходящие по своей военной и экономической мощи других членов привилегированного клуба великих держав. Такие страны-лидеры называются гегемонами. Именно на них, в силу их статуса и роли в международных отношениях, лежит ответственность за: обеспечение стабильности системы международных отношений; обеспечение поступательного и устойчивого развития мирохозяйственных связей. Кохейн Robert Keohane , Р. Гилпин Robert Gilpin , О. Холсти Ole Holsti , Дж. Икенбери G. John Ikenberry и др. С точки зрения сторонников этой теории, именно гегемон определяет структуру международных отношений, поскольку превосходит другие страны, в том числе и великие державы, по своей военной, технологической и экономической мощи. Однако гегемон - это не деспот, насильно навязывающий свою волю другим странам. Устанавливаемый гегемоном порядок должен быть выгоден или хотя бы приемлем для других членов международного сообщества. Только готовность большинства других великих держав мириться с установленными гегемоном международными режимами позволяет последнему сохранять свое лидерство на мировой арене.
К их числу принадлежал и министр иностранных дел России К. Несколько лет Нессельроде управлял Министерством иностранных дел совместно с И.
ЛЕКЦИЯ 6. ЕВРОПЕЙСКИЙ КОНЦЕРТ - ПЕРВАЯ СИСТЕМА МЕЖДУНАРОДНЫХ ОТНОШЕНИЙ
B пepиoд cyщecтвoвaния cиcтeмы Eвpoпeйcкoгo кoнцepтa были cфopмyлиpoвaны и пpиняты вceми цивилизoвaнными cтpaнaми eдиныe нopмaтивныe aкты o миpнoм paзpeшeнии кoнфликтoв, a тaкжe o вeдeнии вoeнныx дeйcтвий, oб oбpaщeнии c плeнными и дp. Европейский концерт. Бисмарк и Горчаков, 2015, документальный фильм, документалистика, смотреть в хорошем качестве, на Смотрим, бесплатно, без рекламы. XIX в. побил все рекорды по количеству конференций и встреч министров, призванных решать мирным способом спорные проблемы. Возникло представление и «европейском концерте». Стр. 215 найдите и запишите в тетрадь, что значит «европейский концерт»? Исторические корни европейского концерта. Европейский концерт как система международных отношений возник в XIX веке и получил свое название от музыкального термина «концерт», который описывает гармоничное сотрудничество и взаимодействие государств. Канал специализируется на передачах о русской и всемирной истории, науке, литературе, музыке, изобразительном и декоративно-прикладном искусстве, архитектуре и т.д. В программах канала новости культуры, встречи с интересными людьми, документальные сериалы, лекции.
Европейский концерт - первая система международных отношений
| СИСТЕМА «ЕВРОПЕЙСКОГО КОНЦЕРТА НАЦИЙ» | Европейский концерт – это одна из важных форм музыкального искусства, которая имеет свои особенности и традиции. Это мероприятие, где оркестры, солисты и дирижеры исполняют произведения классической музыки перед аудиторией. |
| Европейский концерт как система МО/ Роль великих держав в системе МО. Держава-гегемон | B пepиoд cyщecтвoвaния cиcтeмы Eвpoпeйcкoгo кoнцepтa были cфopмyлиpoвaны и пpиняты вceми цивилизoвaнными cтpaнaми eдиныe нopмaтивныe aкты o миpнoм paзpeшeнии кoнфликтoв, a тaкжe o вeдeнии вoeнныx дeйcтвий, oб oбpaщeнии c плeнными и дp. |
| Переустройство мира как в XIX веке чревато катастрофами — эксперт | ИА Красная Весна | Канал специализируется на передачах о русской и всемирной истории, науке, литературе, музыке, изобразительном и декоративно-прикладном искусстве, архитектуре и т.д. В программах канала новости культуры, встречи с интересными людьми, документальные сериалы, лекции. |
Переустройство мира как в XIX веке чревато катастрофами — эксперт
Началась эпоха «Европейского концерта» — баланса сил между европейскими государствами. Европейский концерт базировался на общем согласии больших государств: России, Австрии, Пруссии, Франции, Великобритании. Европейский концерт – это одна из важных форм музыкального искусства, которая имеет свои особенности и традиции. Это мероприятие, где оркестры, солисты и дирижеры исполняют произведения классической музыки перед аудиторией. Европейский концерт. Бисмарк и Горчаков, 2015, документальный фильм, документалистика, смотреть в хорошем качестве, на Смотрим, бесплатно, без рекламы. Аннотация (русский): В статье рассмотрена деятельность Венского конгресса, который подвел итоги наполеоновских войн. Показана борьба европейских держав за территориальные приобретения и влияние в Европе. The idea of a Concert of Europe was suggested by the Austrian Chancellor, Kaunitz, in 1971 and it found expression in the Treaty of Chaumont which was made in March 1814, by Great Britain, Russia, Prussia and Austria. The same four Powers tried at the Congress of Vienna to effect “a regeneration. В заключении Попеску отметил, что «Европейский концерт» XIX века подготовил почву для наполненного катастрофами двадцатого столетия, поэтому и создание новой организации по этому образцу чревато таким же исходом.
Поиск по сайту
- Содержание:
- Новый концерт держав — Россия в глобальной политике
- решение вопроса
- Владимир Дегоев.
- Европейский концерт это
- To quote from this article
Европейский концерт»: Великобритания, Австрия и Россия
The ruler of Monaco was ordered to improve the administrative system of his country. The Elector of Hesse petitioned to the Congress that he be allowed to take up the title of king, but it was refused. The Congress also dealt with the question of the disputed succession to the Duchy of Baden. The position of the Jewish citizens in Austria and Russia was also discussed. In spite of the above achievements of the Congress of Aix-la-Chapelle certain differences arose among the Powers and those differences increased with the passage of time. Those were due to the divergent interests and mutual jealousy of the Powers concerned. As regards the question of the rebellious colonies of Spain in South America, there was going on a lot of trade between England and those colonies from the time of the French Revolution. As Great Britain had invested a lot of money in those colonies, Casdereagh, the British Foreign Minister, refused to agree to any proposal either to bring them back under Spain or even to mediate between them and Spain unless British interests in those colonies were safeguarded beforehand. In order to suppress slave trade, Great Britain suggested that the European States should exercise a mutual right of search for slaves. However, the suggestion was not accepted on account of the jealousy of the naval strength of Great Britain. No country was prepared to tolerate British interference with her commerce.
The result was that no effective, action could be taken against slavery. With a view to checking the menace of the Barbary Pirates in the Mediterranean, Russia suggested that an international fleet, representing the various powers, should be stationed in the Mediterranean. However Great Britain rejected the proposal. She was not prepared to allow a Russian fleet to be stationed in the Mediterranean. Her interests were secure because the Barbary Pirates respected the Union Jack. The result was that the menace of the Barbary Pirates continued. It has been claimed that the real significance of the Congress of Aix-la-Chapelle lies deeper. It was for the first time that Great Britain came to know of the real intentions of those who had set up the Concert of Europe. On this occasion, Czar Alexander proposed that a declaration should be signed by all the Powers guaranteeing the existing territorial boundaries and also the rights of sovereign princes. As this proposal was in accordance with the views of Metternich, it was accepted by Austria.
Prussia also followed suit. It is maintained that a universal guarantee of the status quo would have resulted in the systematic suppression of nationalism, liberalism and constitutionalism in Europe. The declaration would have acted as a crusade against the progressive forces of Europe and thereby proved fatal to her supremacy in the world. There would have been no unification of Italy and Germany. It would have been impossible to separate Belgium from Holland in spite of the grievances of the former. Norway and Sweden would have continued to remain united. Greece, Rumania, Bulgaria and Serbia would have not have got their independence. Poland would have remained under foreign yoke for an indefinite period. Peace would have been secured in Europe at the price of liberty and independence. However the credit for the failure of the scheme must go to Great Britain who opposed tooth and nail the move of Russia, Austria, and Prussia.
The question was whether the Powers had any right to intervene in the internal affairs of a State merely on the ground that the status quo had been upset in a particular country. Whatever the ostensible object of the Concert of Europe, its real object was to control the external and internal affairs of the European States. Great Britain was opposed to such a policy and counteracted the new move of the other Powers. The British stand was that she was not prepared to accept the general principle of international control. However, she was prepared to consider separately the question of intervention whenever an emergency arose in any country. The principle of intervention in the internal affairs of other states was, however, accepted in 1820 by the Congress of Troppau in spite of the protests of Great Britain. It was the application of this principle which enabled Austria to suppress revolts in Naples and Piedmont in 1821. France also interfered in Spain in 1823. With France integrated into the concert of powers, the political contest was finally over and with it disappeared the only motive which could make British participation in Continental affairs acceptable domestically. As the Congress of Aix-la-Chapelle ended, both were eager to obscure this, however Metternich, because his bargaining position towards Russia depended on the illusion of his British option; Castlereagh, because of his European vision, which he still hoped he could make prevail against the obtuseness of his Cabinet and, to him, the petty quest for safety of his Allies.
Yet he must have sensed that the time for illusions was coming to an end. For, at this moment Metternich engaged in act which left little doubt that the next battle would be fought on a plane where Castlereagh could not follow, whatever his personal sympathies. He submitted two memoranda of the King of Prussia advising him on the administrative structure of his State and urging the impossibility of fulfilling the promise, made during the passionate days of 1813, of granting a constitution to his subjects. Congress of Troppau 1820 : The second Congress met at Troppau in 1820. Revolutions had broken out in Naples, Spain and Portugal and the people had forced their kings to give them liberal constitutions. The great Powers condemned the revolutions but they differed with regard to the steps to be taken to meet the situation. Russia offered armed assistance to the Spanish king to suppress the revolt. However, Metternich held her back because his hatred of revolution was balanced by his fear of Russian aggrandizement.
По уполномочию Великобритании участвовал в переговорах английский министр иностранных дел лорд Кэслри. Эти пятеро достигли цели, которую перед собой поставили. После Венского конгресса в Европе наступил самый продолжительный период мира за всю ее историю. В течение сорока лет не было ни единой войны с участием великих держав, а после Крымской войны 1854 года войн всеобщего характера не было еще лет шестьдесят. Достигнутое в Вене урегулирование до такой степени точно соответствовало плану Питта, что когда Кэслри представил его парламенту, то он приложил проект первоначального британского предложения, чтобы продемонстрировать, насколько близок ему окончательный документ. Парадоксально, но этот международный порядок, который гораздо откровеннее, чем любой из предыдущих, базировался на принципе равновесия сил, как, впрочем, и любой из последующих, потребовал гораздо меньшего применения силы для его поддержания. Столь уникальное положение дел было отчасти обусловлено тем, что равновесие было рассчитано весьма тщательно. Оно могло быть разрушено лишь усилиями такой мощи, собрать которую было бы весьма затруднительно. Но самой главной причиной было то, что страны континента были связаны ощущением общности ценностей. Речь шла не только о физическом равновесии сил, но и о моральном. Сила и справедливость гармонично дополняли друг друга. Установившееся равновесие уменьшало возможности применения силы; одинаковое представление о справедливости уменьшало желание ее применить. Международному порядку, не воспринимаемому в качестве справедливого, рано или поздно будет брошен вызов. Но степень восприятия народом справедливости того или иного мирового порядка зависит как от характера его внутренних установлений, так и от его суждения по поводу тактики внешнеполитической деятельности по конкретным вопросам. По этой причине сходство между внутренними установлениями есть дополнительное подспорье для поддержания мира. Как бы смешно это ни выглядело, но Меттерних оказался предтечей Вильсона в том смысле, что он верил, будто бы единая для всех концепция справедливости является предпосылкой сохранения международного порядка. Хотя, конечно, его представление о справедливости было диаметрально противоположно тому, которого придерживался Вильсон и которое он в XX веке хотел закрепить посредством специально учрежденных институтов. Создать общий баланс сил оказалось сравнительно просто. Государственные деятели следовали плану Питта, как архитектор — чертежу. Поскольку идея национального самоопределения тогда еще не была изобретена, участников конгресса меньше всего интересовало выкраивание этнически гомогенных государств из территорий, отбитых у Наполеона. Австрия усилила свои позиции в Италии, а Пруссия — в Германии. Голландская республика получила Австрийские Нидерланды в значительной части совпадающие с сегодняшней Бельгией. Франция вынуждена была отдать все свои завоевания и вернуться к «старым границам», существовавшим накануне революции. Россия заполучила сердце Польши. В соответствии с принципом отказа от территориальных приобретений на континенте Великобритания довольствовалась мысом Доброй Надежды на южной оконечности Африки. С точки зрения британской концепции мирового порядка, проверкой действенности системы равновесия сил являлась степень совершенства исполнения отдельными нациями ролей, отведенных им согласно генеральному плану — примерно так же Соединенные Штаты рассматривали свои союзы в период после второй мировой войны. Воплощая этот подход в жизнь, Великобритания применительно к странам Европейского континента столкнулась лицом к лицу с различием во взглядах на будущее точно так же, как это случилось с Соединенными Штатами в период «холодной войны». Ибо нации вовсе не воспринимали себя всего лишь шестеренками в механизме системы безопасности. Безопасность делает возможным их существование, но не является ни самоцелью,, ни смыслом этого их существования. Австрия и Пруссия никогда не воспринимали себя как «огромные массы», точно так же, как позднее Франция вовсе не воспринимала НАТО как инструмент разделения труда. Всеобщее равновесие сил очень мало значило для Австрии и Пруссии, если оно одновременно не было связано с оправданием их собственных конкретных и сложных внешнеполитических отношений или с учетом исторической роли этих стран. После того как Габсбурги потерпели неудачу, пытаясь добиться гегемонии в Центральной Европе во время Тридцатилетней войны, Австрия оставила попытки подчинить себе всю Германию. В 1806 году существовавшая лишь номинально Священная Римская империя была упразднена. Но Австрия все равно видела себя первой среди равных и была преисполнена решимости не дать возможности ни одному из остальных германских государств, особенно Пруссии, перенять историческую роль Австрии.
Венская система оказалась очень устойчивой и продержалась почти сто лет — до первой мировой войны. Никто не борзеет, никто стволы не достает и стрельбу не начинает, все договариваются. Если кто начинает борзеть и путать берега — его наказывают совместно, как Россию в Крымскую войну. Почему это все назвали «концертом»? Потому что на английском термин concert переводится как «согласие, согласованность, гармония в планах и действиях». Еще одна карикатура тех времен. Пляшут те же. В чем была основная проблема международных отношений в 1922 году? В том, что в 1914 году Венская система развалилась. Такое периодически случается в мировой политике. Просыпаешься утром - а все основные принципы мироустройства уже, в общем-то, лежат в руинах. И что с этим делать — абсолютно непонятно. Надо делать что-то новое, но что? Хотя что это я распинаюсь, вы в курсе, в общем-то. Формирование этой системы как раз в нашем 1922 году и завершилось. Правда, поскольку за бортом новой системы оставили как минимум Германию и СССР, она не прожила и двух десятков лет, развалившись в дрова в 1939-м и лишь в конце сороковых сменившись гораздо более долговечной Ялтинско-Потсдамской системой. А после Ялтинской уже больше ничего не было, потому что договариваться о будущем обустройстве мира с самим собой - это шизофрения. Но я заболтался и забежал вперед, поэтому возвращаемся в 1922-й. В общем, в том диком бардаке, который представляла собой мировая дипломатия после Первой мировой войны, и где права качали все - от безбрежной Британской империи до Латвии — многие с тоской вспоминали времена «европейского концерта», когда можно было договориться. Попытки возродить систему «европейского концерта» периодически предпринимались, но неизменно заканчивались скандалами и руганью. По поводу чего, в общем, и глумились карикатуристы «Крокодила». На этом лекция о международном положении заканчивается и начинается лекция о музыке.
Он полагал, что выработал решение, которое Великобритания могла бы поддержать, поскольку оно не шло далее участия в серии дискуссионных встреч министров иностранных дел четырех стран-победительниц и не носило обязательственного характера. Но даже дискуссионные встречи отдавали слишком сильно идеей европейского правительства на вкус британского кабинета. И получилось, что система конгрессов не взяла даже первого барьера: когда Каслри присутствовал на первой конференции в Ахене в 1818 году, Франция была принята в систему конгрессов, а Англия из нее вышла. Кабинет не дал Каслри разрешения присутствовать на последующих европейских конгрессах, которые соответственно состоялись в 1820 году в Троппау, в 1821 году в Лайбахе и в 1822 году в Вероне. Великобритания отошла в сторону от той самой системы конгрессов, которую задумал ее же собственный министр иностранных дел. Точно так же столетием позднее Соединенные Штаты дистанцируются от Лиги Наций, предложенной их же президентом. В каждом из этих случаев попытка лидера наиболее могущественной страны создать общую систему коллективной безопасности не увенчалась успехом вследствие внутренних предубеждений и исторических традиций. Как Вильсон, так и Каслри считали, что международный порядок, установленный после катастрофической войны, может быть защищен при активном участии всех ведущих членов международного сообщества и особенно их собственных стран. Для Каслри и Вильсона безопасность была коллективной; если хоть одна нация подвергалась нападению, то в итоге жертвами оказывались бы все. Если безопасность воспринимается, таким образом, всеми как безупречная, то у всех государств появляется общий интерес в том, чтобы давать отпор агрессии, и даже больше того — интерес в том, чтобы не допустить ее. С точки зрения Каслри, Великобритания, независимо от ее взглядов по конкретным вопросам, была по-настоящему заинтересована в сохранении всеобщего мира и в поддержании баланса сил. Как и Вильсон, Каслри полагал, что лучшим способом отстаивания такого интереса является принятие участия в формировании решений, влияющих на международный порядок, и в организации отпора нарушениям мира. Слабость системы коллективной безопасности заключается в том, что интересы редко бывают одинаковыми, а безопасность редко бывает безупречной. Члены общей системы коллективной безопасности в силу этого скорее согласятся с бездействием, чем договорятся о совместных действиях; их либо будут удерживать вместе красивыми общеполитическими призывами, либо они станут свидетелями отступничества самого мощного из членов, который чувствует себя наиболее защищенным и посему менее всего нуждающимся в этой системе. Ни Вильсон, ни Каслри не смогли вовлечь свои страны в систему коллективной безопасности, потому что соответствующие общества не ощущали предвидимой угрозы и считали, что смогут с ней справиться самостоятельно или, в случае необходимости, найти союзников в последний момент. Для них участие в Лиге Наций или в системе европейских конгрессов представлялось риском, при котором безопасность отнюдь не повышалась. Однако существует огромное различие между этими двумя англосаксонскими государственными деятелями. Каслри диссонировал не только со своими современниками, но и в целом с главной линией тогдашней британской внешней политики. Он не оставил после себя никакого наследия; ни один из британских государственных деятелей не использовал Каслри в качестве примера для подражания. Вильсон же не только черпал свои идеи из неистощимого источника американской мотивации, но и поднялся в этом деле на новую и более высокую ступень. Все его преемники были до какой-то степени вильсонианцами, и вся последующая американская внешняя политика формировалась под влиянием изложенных им принципов. Лорд Стюарт, британский «наблюдатель», которому было позволено присутствовать на различных европейских конгрессах, сводный брат Каслри, потратил значительную часть своей энергии, определяя пределы участия Великобритании, а не вклад ее в европейский консенсус. В Троппау он представил меморандум, подтверждавший право на самооборону, но настаивавший на том, что Великобритания «не возьмет на себя, как член Союза, моральную ответственность за учреждение общеевропейской полиции». На конгрессе в Лайбахе лорд Стюарт должен был подтвердить, что Великобритания никогда не окажется связанной обязательствами, направленными против «необоснованных» опасностей. Сам Каслри изложил британскую позицию в дипломатическом документе от 5 мая 1820 года. Четверной союз, как утверждал он, был учрежден для «освобождения значительной доли европейского континента от военного господства Франции. В итоге Каслри оказался в западне между собственными убеждениями и внутриполитическими требованиями. Он не видел выхода из этой неприятной ситуации. Четыре дня спустя он совершил самоубийство. По мере роста зависимости Австрии от России перед Меттернихом вставал вызывающий крайнее недоумение вопрос о том, как долго его призыв к консервативным принципам царя сможет удержать Россию от использования своих возможностей на Балканах и на периферии Европы. Оказалось, что этот срок составил почти три десятилетия, в течение которых Меттерних занимался революциями в Неаполе, Испании и Греции, при этом эффективно поддерживая европейский консенсус и предотвращая русскую интервенцию на Балканах. Но Восточный вопрос не исчез сам собой. По существу, он явился результатом борьбы за независимость на Балканах, когда различные народности пытались освободиться от турецкого владычества. Вызов этим самым системе Меттерниха заключался в том, что он вступал в противоречие с обязательством той системы сохранять статус-кво и что движения за независимость, направленные на тот день против Турции, завтра уже будут нацелены на Австрию. Более того, царь, наиболее преданный идее легитимизма, был тоже более всего готов совершить интервенцию, и никто — уж, конечно, ни в Лондоне, ни в Вене — не верил, что он способен сохранить статус-кво после того, как его армии отправятся в поход. На какое-то время общая заинтересованность смягчить удар от распада Оттоманской империи способствовала продолжению теплых отношений между Великобританией и Австрией. Как бы мало для англичан ни значили конкретные балканские проблемы, продвижение русских к проливам воспринималось как угроза британским интересам на Средиземном море и встречало твердое противодействие. Меттерних никогда лично не участвовал в британских усилиях противостоять русскому экспансионизму, хотя фактически приветствовал их. Его осторожная и, что самое главное, анонимная дипломатия — утверждение единства Европы, лесть по отношению к русским, обхаживание англичан — помогала Австрии сохранить как вариант союз с русскими, в то время как тяжкое бремя сдерживания русского экспансионизма было возложено на другие государства. Устранение Меттерниха с политической сцены в 1848 году ознаменовало начало конца рискованных действий балансирования на проволоке, при помощи которых Австрия использовала единство консервативных интересов для сохранения достигнутого в Вене урегулирования. Совершенно очевидно, что легитимность не могла компенсировать до бесконечности неуклонное ухудшение геополитического положения Австрии или растущую несовместимость ее внутреннего государственного устройства и доминирующих национальных тенденций. Но нюанс как раз является сущностью искусства управления государством. Меттерних очень ловко справлялся с Восточным вопросом, однако его преемники, не сумев приспособить внутренние институты Австрии к требованиям времени, попытались, в порядке компенсации, привести австрийскую дипломатию в соответствие с нарождающейся тенденцией силовой политики, не сдерживаемой концепцией легитимности. Это должно было стать крахом существующего международного порядка. Случилось так, что «Европейский концерт» окончательно раскололся вдребезги на наковальне Восточного вопроса. В 1854 году впервые со времен Наполеона великие державы участвовали в войне. По иронии судьбы эта война, Крымская война, давно заклейменная историками как бессмысленное мероприятие, которое легко было предотвратить, была развязана не Россией, Великобританией или Австрией — странами, имевшими свой интерес в Восточном вопросе, — но Францией. В 1852 году французский император Наполеон III, только что пришедший к власти в результате переворота, убедил турецкого султана даровать ему титул «защитника христиан Оттоманской империи», то есть признать за ним ту роль, которую русский царь традиционно считал своей. Николай I был в ярости от того, что Наполеон, которого он считал незаконным выскочкой, осмелился занять место России в качестве защитника балканских славян, и потребовал равного статуса с Францией. Когда султан наотрез отказал русскому эмиссару, Россия разорвала с Турцией дипломатические отношения. Лорд Пальмерстон, формировавший британскую внешнюю политику середины XIX века, болезненно подозрительно относился к России и настоял на отправке Королевского военно-морского флота в бухту Бесика у выхода из Дарданелл. Царь же продолжал действовать в духе системы Меттерниха. Я могу рассчитывать на Берлин и Вену». Чтобы показать полнейшее пренебрежение, Николай распорядился оккупировать княжества Молдавию и Валахию современную Румынию. Австрия, которая теряла больше всех в этой войне, предложила вполне очевидное решение: Франция и Россия выступают созащитниками оттоманских христиан. Пальмерстона не устраивал никакой вариант. В целях усиления переговорных позиций Великобритании он направил Королевский военно-морской флот к самому входу в Черное море. Это подтолкнуло Турцию на объявление войны России. Великобритания и Франция поддержали Турцию. Настоящие причины войны, однако, лежали гораздо глубже. Религиозные претензии были на самом деле предлогом для осуществления замыслов политического и стратегического характера. Николай добивался воплощения в жизнь давней русской мечты заполучить Константинополь и проливы. Наполеон III увидел перед собой возможность покончить с изоляцией Франции и разрушить Священный союз путем ослабления России. Пальмерстон искал какой-то предлог, чтобы прекратить раз и навсегда продвижение России к проливам. Как только началась война, британские боевые корабли вошли в Черное море и стали уничтожать русский Черноморский флот. Англо-французские войска высадились в Крыму, чтобы захватить русскую военно-морскую базу Севастополь. Эти события для австрийских руководителей означали только одни сложности. Они придавали значение традиционной дружбе с Россией, опасаясь при этом того, что продвижение русских на Балканы может вызвать беспокойство среди славянского населения Австрии. Но их пугало и то, что выступление на стороне своего старого друга России в Крыму даст Франции предлог напасть на итальянские территории Австрии. Вначале Австрия объявила нейтралитет, что было разумным шагом. Однако новый министр иностранных дел Австрии граф Буоль решил, что бездействие только действует на нервы, а французская угроза австрийским владениям в Италии выбивает из колеи. В то время как британская и французская армии осаждали Севастополь, Австрия предъявила царю ультиматум с требованием ухода России из Молдавии и Валахии. Это и стало решающим фактором окончания Крымской войны — по крайней мере, так с того времени посчитали правители России. Австрия отвергла Николая I и непоколебимую дружбу с Россией, восходившую к временам Наполеоновских войн. Граничащая с паникой безответственность заставила преемников Меттерниха отбросить наследие консервативного единения, которое собиралось по крупицам так тщательно, а временами так болезненно на протяжении жизни целого поколения. На этот раз Австрия отказалась от пут общих ценностей, а это также позволило России вести свою собственную политику, исходя исключительно из геополитических выгод. Следуя подобным курсом, Россия была обязана столкнуться с Австрией по поводу будущего Балкан и со временем попытаться подорвать Австрийскую империю. Причина, по которой венское урегулирование работало в течение 50 лет, заключалась в том, что три восточные державы — Пруссия, Россия и Австрия — в своем единстве видели существенную преграду революционному хаосу и французскому господству в Европе. Но во время Крымской войны Австрия «палата пэров Европы», как назвал ее Талейран своими маневрами вовлекла себя в неудобный союз с Наполеоном III, жаждущим подорвать позиции Австрии в Италии, и Великобританией, не желавшей ввязываться в европейские дела. Тем самым Австрия дала России и Пруссии, своим корыстолюбивым в прошлом партнерам по Священному союзу, свободу преследования в чистом виде собственных национальных интересов. Пруссия заполучила свою цену, вынудив Австрию убраться из Германии, в то время как растущая враждебность России на Балканах превратилась в один из спусковых крючков Первой мировой войны и привела к окончательному развалу Австрии. Оказавшись лицом к лицу с реалиями силовой политики, Австрия не смогла осознать, что ее спасение лежит в общеевропейской приверженности легитимизму. Концепция единства консервативных интересов уже перешагнула национальные границы и в силу этого получила тенденцию смягчить столкновения силовой политики. Национализм производил противоположный эффект, ставя на первое место национальный интерес, усиливая соперничество и увеличивая риски для всех. Австрия вовлекла себя в соперничество, в котором, с учетом всех ее уязвимых мест, она никак не могла одержать верх. Через пять лет после окончания Крымской войны итальянский националистический лидер Камилло Кавур начал процесс изгнания Австрии из Италии, спровоцировав войну с Австрией. Он опирался на союз с Францией и молчаливое согласие России, причем и то, и другое прежде казалось бы невероятным. Пройдет еще пять лет, и Бисмарк разобьет Австрию в войне за господство в Германии. И вновь Россия стояла в сторонке, а Франция сделала то же самое, хотя и нехотя. Во времена Меттерниха «Европейский концерт» провел бы консультации по вопросу и проконтролировал бы все эти волнения. Теперь же дипломатия стала полагаться больше на неприкрытую силу, чем на общность ценностей. Мир сохранялся еще 50 лет. Но с каждым десятилетием напряженность нарастала и увеличивалась гонка вооружений. Великобритания действовала совершенно по-иному в рамках международной системы, основанной на силовой политике. С одной стороны, она никогда не полагалась в отношении собственной безопасности на систему конгрессов; для Великобритании новый характер международных отношений больше представлял собой обычное дело. Совершенно очевидно, что она была достаточно сильна, чтобы держаться в одиночку, и имела преимущество в виде географической изоляции и отгороженности от внутренних беспорядков на континенте. Но у нее также было преимущество в стабильных руководителях, демонстрировавших без каких-либо сантиментов приверженность национальному интересу. Преемники Каслри не понимали континент так хорошо, как он. Но они яснее ухватывали сущность британского национального интереса и добивались его воплощения в жизнь с исключительным мастерством и настойчивостью. Джордж Каннинг, непосредственный преемник Каслри, поторопился оборвать последние немногочисленные нити, посредством которых Каслри осуществлял свое влияние, пусть даже слабоватое, на систему европейских конгрессов. В 1821 году, за год до того, как занять место Каслри, Каннинг потребовал проведения политики «нейтралитета словом и делом». Впоследствии, став министром иностранных дел, он не оставил ни малейших сомнений в том, что его ведущим принципом является осуществление национального интереса, который, по его же мнению, был несовместим с постоянной вовлеченностью в дела в Европе: «…при той тесной связи, какая у нас существует с системой в Европе, вовсе не вытекает, что мы теперь призваны с безустанной активностью и по любому поводу вмешиваться в дела и заботы окружающих нас стран». Иными словами, Великобритания оставляла за собой право следовать своим собственным курсом в соответствии с характером каждого конкретного случая и руководствовалась только собственным национальным интересом. А это и есть фактически политика, при которой союзники являются либо пешками, либо вовсе несущественным элементом. Пальмерстон в 1856 году так пояснил сущность британского национального интереса: «Когда меня спрашивают… что такое политика, ответ один, и он состоит в том, что мы намерены делать то, что нам кажется самым лучшим в каждой конкретной ситуации по мере ее возникновения. Интересы нашей страны должны при этом быть руководящим принципом любого человека». Через полвека официальное описание сути британской внешней политики не получило никаких больших уточнений, что отразилось в нижеследующем объяснении сэра Эдварда Грея, министра иностранных дел: «Британские министры иностранных дел руководствуются тем, что представляется им как непосредственный интерес нашей страны без каких-либо сложных калькуляций на будущее». В большинстве других стран подобные заявления были бы высмеяны как тавтология: мы, дескать, делаем то, что является лучшим, потому что мы считаем это лучшим. В Великобритании они были сочтены проливающими свет; там не так уж часто требовалось определить смысл клише «национальный интерес». Великобритании не требовалось официальной стратегии, поскольку ее руководители понимали так здорово, будто чувствовали «нутром» британский интерес, что могли действовать непринужденно по мере возникновения определенной ситуации, будучи уверены в том, что общественность непременно пойдет за ними. Как сказал Пальмерстон: «Наши интересы вечны, и наш долг этим интересам следовать». По всей вероятности, британские руководители со всей определенностью более всего давали понять, что именно они не готовы защищать, чем заранее определять некий казус белли. С еще большей сдержанностью они относились к заявлениям о наличии целей, возможно, в силу того, что их вполне устраивал статус-кво. Будучи убежденными в том, что всегда смогут распознать британский национальный интерес, когда они увидят его, британские руководители не видели потребности в их предварительной проработке. Они предпочитали ждать конкретных случаев — положение, невозможное для континентальных стран, поскольку они сами и были теми конкретными случаями. Британский взгляд на безопасность был весьма сходным с взглядами американских изоляционистов, в этом плане Великобритания считала себя застрахованной от всего, за исключением пертурбаций катастрофического характера. Но Америка и Великобритания по-разному воспринимали взаимосвязь между миром и внутренним устройством. Британские руководители никоим образом не рассматривали распространение представительных институтов в качестве ключа к миру так, как это обычно делали их американские партнеры, и их вовсе не беспокоило существование институтов, отличающихся от их собственных. Именно таким образом в 1841 году Пальмерстон разъяснял британскому послу в Санкт-Петербурге, чему Великобритания будет противодействовать силой оружия и почему она не будет противодействовать переменам сугубо внутреннего характера: «Один из основных принципов, которому Правительство Ее Величества желает следовать в качестве руководящего в организации своих дел в сфере отношений между Англией и другими государствами, состоит в том, что любые перемены во внутренней конституции и форме правления, которые иностранные страны предпочтут предпринять, должны рассматриваться как дела, по которым у Великобритании нет причин вмешиваться силой оружия… Однако попытка одной страны захватить и присвоить себе территорию, принадлежащую другой стране, является совершенно иным делом, поскольку подобная попытка ведет к нарушению существующего баланса сил. А нарушение относительной мощи государств может быть чревато созданием опасности для других держав, и потому Британское правительство считает себя совершенно свободным подобной попытке противостоять…» Все британские министры без исключения были превыше всего озабочены сохранением свободы действий для своей страны. В 1841 году Пальмерстон вновь подчеркнул отвращение Великобритании к абстрактным случаям: «…это непривычно для Англии принимать на себя обязательства по отношению к случаям, которых на самом деле не возникало или их возникновение не прогнозируется в ближайшей перспективе…» Почти через 30 лет после этого Гладстон выдвинул тот же самый принцип в письме королеве Виктории: «Англии следует держать полностью в собственных руках средства оценки своих обязательств, вытекающих из различных фактических состояний. Ей не следует ограничивать и сужать свободу выбора посредством деклараций, сделанных другим державам по поводу их реальных или предполагаемых интересов, в отношении которых они будут утверждать, что по меньшей мере являются-де членами общего пула толкователей…» Настаивая на свободе действий, британские государственные деятели, как правило, отвергали все вариации на тему коллективной безопасности. То, что потом стали называть политикой «блестящей изоляции», отражало убежденность Англии в том, что она больше потеряет, чем приобретет от вступления в союзы. Столь надменный подход могла себе позволить только страна, достаточно сильная, чтобы выступать самостоятельно, страна, не видящая для себя опасностей, для преодоления которых требуются союзники, страна, уверенная в том, что любая угрожающая ей крайность представляла бы собой еще большую угрозу для потенциальных союзников.
Курсовая теория на тему Европейский концерт-первая система международных отношений.
в Вену на конгресс съехались 216 представителей всех европейских государств, исключая Турецкую империю. В данной статье рассматриваются основные принципы Венской системы 1815 года и показываются события повлиявшие на её распад. Автором делается итог по, так называемому, «Европейскому концерту» XIX века, в котором раскрыта суть возникших противоречий между. Сформировался же Европейский концерт в 1815 году (Венский конгресс). На этот период времени приходится расцвет классической дипломатии. Европейский концерт можно разделить на два этапа.